Где живет детдомовец после того, как покидает детдом?

Часто — нигде. И это не отдельные случаи, а массовое явление.

Подвал, землянка, или скитание под небом, или вынужденное возвращение к тем, у кого тебя забрали или кто от тебя отказался.

Обнаружив себя в мире, открытом всем ветрам, вчерашний детдомовец легко становится жертвой мошенников, которые лишают его жилья. Но и государство ведет себя не лучше мошенника. В прошлом году в стране были обеспечены жильем лишь 22 454 бывших детдомовца, остальным 172 300 крыши над головой не досталось. К такому выводу пришла Счетная палата РФ, завершив проверку использования средств федерального бюджета, выделенных для обеспечения сирот жильем.

 

А вот и данные по регионам: в Бурятии для сирот купили пять дачных домов, пригодных для проживания только в летнее время, и шесть домов, находящихся на стадии строительства. Во Фроловском районе Волгоградской области юнцов поселили в разваливающиеся, неблагоустроенные дома. Прокуратура Костромской области сообщила: 270 бывших детдомовцев в регионе остаются без жилья уже несколько лет. Сколько лет? А столько, сколько и по стране, где период ожидания сиротами жилья в среднем составляет около четырех лет. Многие ждут его и по десять лет. Или вообще не дожидаются. Не доживают. Или довольствуются тем, что жильем назвать нельзя.

Согласно российскому законодательству, а именно ФЗ от 21.12.1996 г. №159-ФЗ «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», а также законов субъектов Федерации, основанных на нем, детдомовец имеет право либо на получение нового жилья, либо по договору соцнайма, либо на выделение доли жилья в том месте, где он прописан. Но, как и в других сферах нашей жизни, написанное на бумаге разительно отличается от того, что происходит на самом деле. В этом я убедился, приехав в Ярославскую область с фотографом Митей Алешковским и его приятелем по кличке Щегол, которые создали проект «Нужна помощь» и решили помогать детдомовцам — собирать деньги на юриста для них.

Первая наша встреча — с восемнадцатилетним Игорем в юридическом центре «Фемида», где ему помогли. «Я круглый сирота», — так он начинает рассказ о своей жестокой и типичной истории. Получил от государства комнату в коммуналке, а там жила женщина с двумя детьми. На второй день после выпуска из детдома женщина его жилье продала. У него неспешная речь, и можно различить странную веселость. Целый день, общаясь с этими ребятами, я уловил даже что-то празднично-легкомысленное в их словах и интонациях, что, возможно, происходит от безнадеги и приевшегося сиротства. Кажется, это защитная ирония юных людей, за которой — злая досада на свое положение. «Прихожу, стучу, дверь не открывают. Значит, на улицу надо топать. Пришел в полицию, а они мне: «Ты там больше не живешь. Тебя собственник выписал». Ну вот, слава богу, мне юрист помог. Я же своих прав не знаю. Недавно суд состоялся, крыть нечем, у меня теперь есть однушка».

Игорь — редкий счастливый пример детдомовца, которому помогли. Денег на услуги юристов у ребят, естественно, нет, а правильно составлять иски они не умеют. Бесплатный социальный юрист в Ярославле — один на район, и он физически не успевает всем помогать, а судебные тяжбы и рассмотрения дел и жалоб тянутся порой годами.

Понятно, почему бывшие детдомовцы слишком просто и быстро становятся жертвами беспредела. Они часто нездоровы, сложно социализируются в реальном мире, ведь общество для них — это сотрудники детдомов и другие дети, оказавшиеся в них. Несмотря на фактическое совершеннолетие, многие до сих пор остаются детьми — и им некуда обратиться за помощью, не у кого спросить совета. Как говорят специалисты, сейчас лишь 5–10 процентов детдомовцев выбиваются в люди, остальные же под тяжестью навалившихся бед спиваются, становятся наркоманами, ворами, попадают в тюрьмы, кончают жизнь самоубийством. Многих из них вводят в заблуждение, запугивают или силой выкидывают на улицу, предварительно заставляя подписать фиктивные договоры купли-продажи или передачи прав на имущество.

Вот свежий пример. В Рыбинске черные риелторы обманом лишили двухкомнатной квартиры брата и сестру, Сашу и Олю Морозовых, оставшихся без попечения родителей. Полиция несколько раз отказывала в возбуждении уголовного дела «за отсутствием состава преступления», дело тянется до сих пор, а в одном Рыбинске за последнее время случилось пять таких историй.

…Мы останавливаемся на окраине Ярославля возле общаги. У входа нас ждет худая блондинка с коляской. Лене двадцать семь, родом она из села Поляны, недалеко от Сосногорска, Республика Коми. В восемь лет попала в ярославский детдом, последняя связь с матерью была десять лет назад, когда та прислала телеграмму, что их барак сгорел, вскоре мама умерла.

После детдома Лене сказали, что прописана она под Сосногорском, куда ей и следует ехать жить, однако ни денег на билет, ни желания посещать обгорелый барак не было. Она поступила в сельскохозяйственный колледж, который успешно закончила, устроилась на работу, снимала квартиру. Стала встречаться с парнем, забеременела, ушла с работы, появился ребенок, однако с семейной жизнью не сложилось. Она была вынуждена обратиться к друзьям и педагогам из детского дома, и они помогли ей переехать в общежитие.

Заходим в общагу. Тяжелый запах, облезлые стены, тащу коляску по ступеням, мальчонка на руках у матери курлычет и улыбается. Живут они на четвертом этаже, душ общий в подвале, кухня общая на этаже. В комнате: шкаф, кровать, пеленальный комод, стол и детская кроватка. И почему-то мятый американский флаг на стене, видимо, для красоты.

За эту комнатенку Лена каждый месяц должна платить 4500 рублей. Единственный доход молодой мамы — дотация на ребенка 2400 рублей. Разницу приходится одалживать: ее всем миром собирают работники детдома, принося вместе с продуктами. А какие мизерные зарплаты у этих работников, думаю, вы себе представляете… В общем, на данный момент долг за общежитие у Лены — 9000 рублей, не считая других долгов. Если она его не погасит в ближайшие дни, их с ребенком просто выставят на улицу.

Мы приезжаем в поселок Семибратово, тоже к общаге. К нам выходит Валера, приветливый, крепкий, коренастый. Ему двадцать. В два года он попал в детский дом, что стало с отцом — не знает, у него есть мать, ограниченная в правах из-за психического заболевания, и бабушка, которая вместе с матерью пьет.

После детдома он поехал в «родные пенаты», где ему полагалась комната, но, приехав, узнал, что за год до этого бабушка и мама его успели выписать и видеть не хотят. Вариантов в такой ситуации немного. Идешь в полицию, и там сообщают, что номинально выселение было произведено законно. Дальше можно идти к юристам, писать исковые заявления, жалобы, обращаться в суд. Но и нужно где-то обретаться все это время. Кто поможет? Как? Есть один вариант — поступить в какое-нибудь учебное заведение, где есть общежитие. Разумеется, это существенно сужает круг мест для поступления и ограничивает право на получение образования. Но когда у тебя нет крыши над головой, особо выбирать не приходится. Ребята получают второе среднее профессиональное образование и горбатятся на тех работах, какие предложат, только за возможность остаться в общежитии. Вот Валера и поступил в ПТУ №33, находящееся в Семибратове, на специальность сварщика, за время обучения завел семью, но найти достойную работу с окладом, позволяющим снимать или купить собственное жилье, не смог.

У его юной жены (вот выходит и она, тоже двадцатилетняя, открытое доброе лицо, а рядом семенит карапуз с серьезным взглядом) ситуация не лучше: в доме ее родителей в деревне прописано аж 27 человек, из которых проживают 11: бабушки, тети, братья, сестры с детьми и т.д. Когда время обучения закончится, из общежития придется съехать, а куда — неизвестно. Валера надеется найти работу по специальности на японском заводе, не так давно открывшемся под Ярославлем, либо уехать на север работать вахтовым методом. В среднем аренда однокомнатной квартиры в Ярославле стоит 12 тысяч. И если Валера таких денег не найдет (а надо еще на что-то жить), то совсем скоро, 28 июня, с женой и сыном окажется на улице.

Подобных историй много, слишком много. В Рыбинске, как мне рассказали, бывшая воспитанница детдома по имени Даша вынуждена жить в подвале.

А что делать? Как помочь?

Рецепты, адресованные государству, давно известны. Но ситуация не меняется. Сразу после поступления в сиротские учреждения детей необходимо паспортизировать на наличие всех имеющихся сложностей. Жилищная проблема воспитанника должна решаться заранее. Если, например, дом, из которого его забрали, серьезно разрушен, следует поставить его в очередь на получение жилой площади. За два года до выпуска из детдома у ребенка должно появиться жилье, куда он станет периодически ходить и приучаться к будущей самостоятельной жизни.

Но это все — в идеале, а в реальности от государства подмоги не жди. Поэтому и встаёт перед отчаявшимся человеком вопрос: «А нужно ли оно ему, такое государство?!»

Поэтому вся эта статья — вопрос к гражданам, способным скинуться на юристов, которые будут защищать тех, кто остался без родни, без дома и, по сути, без права на существование. Попробуем им вместе помочь? Раз государству похоже, плевать на свою страну…

Источник : http://www.mk.ru/specprojects/free-theme/article/2013/06/03/863746-sirota-v-rossii-ne-zhilets.html