Российские чиновники не в силах отказаться от взятки в 150 тысяч рублей за легализацию китайского гражданина.

Китайская миграция — это особое явление на фоне миграции из стран СНГ. Чем отличается? Тем, что они не просто идут к нам, они идут с колоссальным количеством товаров и денег. И против этих огромных денег не может устоять наша местная власть.

Сейчас, чтобы легализоваться в России, выходцу из СНГ требуется порядка 15-18 тысяч рублей, китаец дает взятку в 150 тысяч. Чувствуете разницу?

Я не хочу сказать, что китайцы — враги какие-то, монстры. Нет. У них есть поразительная способность учитывать все наши особенности. Они играют по тем правилам, которые у нас существуют. И очень умело играют. Они знают, кому надо давать взятки, сколько надо давать. И дают, даже дают больше, чем другие. Они делают то, что позволяем мы. Они приезжают на место, которое их интересует, устанавливают контакты с правоохранительными органами, обязательно с местной властью. Скупают там необходимые производственные, складские помещения, инфраструктуру готовят, а потом приезжает уже десант. Таким образом они прошли насквозь всю нашу страну, они уже на Украине, кстати говоря, точно так же делают.

Что такое миграция на Дальнем Востоке или на Урале? Они там пользуются своими телефонами, водительские права все получили. Они достаточно автономно существуют. Мы возмущаемся: вывозят лес. Так это мы даем! Они работают точно так, как мы им это позволяем. Они не силой отбирают у нас.

Второй вопрос — Дальний Восток вряд ли обойдется без китайской миграции. Мы, например, пытались своими силами прокладывать нефтепровод ВСТО, но быстро поняли, что это будет сложно и дорого. А китайцы — это очень высокопроизводительная, хорошо организованная сила. Особенно это видно при строительстве технически сложных проектов.

Третий аспект — это сельское хозяйство, огородничество. Тоже сравнить не можем. Я в свое время был сопредседателем российско-китайской комиссии по миграции, и мы вели переговоры об оргнаборе. Они готовы организационно направлять сюда мигрантов, но этим просто надо заниматься. Вопрос организованного привлечения и контроль — за нашими властями, миграционными, местными и региональными.

Я бы вообще сказал, что китайцы — очень хорошая рабочая сила. Все дороги в Америке построены китайцами в свое время. Правда, 40 тысяч китайцев там положили. Такой вариант использования тоже, конечно, нам не подходит. Но Америка на этом выиграла, конечно, бесчеловечно используя этот ресурс трудолюбия, нетребовательность китайской рабочей силы. Я не призываю таким же образом поступать, но я хочу сказать, что это хороший ресурс. Его надо просто правильно использовать там, где это нужно. Не в ущерб национальному рынку труда, а только в позитиве, для развития местной инфраструктуры.

Закон нам позволяет вообще не пускать сюда китайцев. Можно ввести нулевую квоту для китайцев на Дальнем Востоке. Закон все позволяет. Вопрос механизма. Если 150 тысяч рублей китайцы платят, значит, кто-то их берет.

Наш маленький Шанхай

При тотальной безработице на селе урожай с кубанских полей убирают иностранцы

Как грибы после хорошего дождичка на Кубани выросли теплицы, построенные выходцами из Поднебесной.

В 14 районах края граждане Китая в этом году соорудили настоящие «целлофановые города». Каждая из теплиц тянется на сотню метров. Под пленкой еще недавно можно было видеть огуречные и помидорные кусты, густо увешанные гроздьями созревающих овощей. К августу их собрали, и теперь полным ходом ведется закладка второго урожая.

Экономическое сотрудничество Китая и Краснодарского края началось лет пять назад. За это время обе стороны договорились о реализации нескольких совместных проектов. Но первыми сориентировались толпы неквалифицированных китайцев, устремившихся в тепличный бизнес.

— Овощеводством из иностранных граждан у нас раньше занимались преимущественно корейцы, но постепенно к ним примкнули и китайцы, — говорит начальник управления растениеводства краевого департамента сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Савва Шевелев. — В этом году в сельском хозяйстве края свыше двух тысяч граждан этих стран обрабатывают примерно1650 гектаров арендованной земли.

Всего на Кубани под теплицами занято 810 гектаров. Чего явно недостаточно, поэтому власти постоянно призывают селян активнее осваивать тепличный бизнес, обещая компенсировать почти треть понесенных затрат. В очередь за субсидиями кубанцы пока не выстроились, зато иностранцы, засучив рукава, начали возводить теплицы. На компенсации не рассчитывают — лишь бы прибыль получать не мешали. Она, судя по всему, весьма ощутимая, поэтому «целлофановый проект» реализуется такими ударными темпами.

В окрестностях станицы Старонижестеблиевской, к примеру, расположено целых 12 лагерей для проживания и ведения трудовой деятельности граждан Китая. По данным сельской администрации, сейчас в них обитают (другое слово подобрать трудно) 350 рабочих. Одни готовили землю, другие вбивали в нее деревянные столбы и накрывали их пленкой, третьи занимались семенами и рассадой, а затем все вместе убирали выращенный урожай. На каждого иностранного рабочего в среднем приходится одна теплица, в которых овощи растут будто на дрожжах — помидоры едва умещаются на ладони, огурчики ровненькие, с пупырышками. Секретов своих китайцы не раскрывают, вот и решили станичники, что происходит такая аграрная революция в нарушение всевозможных норм и с использованием лошадиной дозы нитратов.

— Прошлой осенью ко мне обратились местные жители, — рассказывает депутат Красноармейского райсовета Виктор Гаговский. — Поведали об обнаруженных на полях пустых бочках из-под ядов, опасались, что китайцы испортят землю химией. Создали комиссию, которой поручили выяснить массу волнующих людей вопросов — от законности нахождения мигрантов в районе до используемых ими для выращивания овощей препаратов. Когда доложили, что нелегалов тут нет и запрещенная химия не применяется, народ немного успокоился, но большинство по-прежнему недобро косится в сторону китайских плантаций.

Выяснить секрет их урожайности попытались и корреспонденты «РГ». Мы побывали в нескольких лагерях, расположенных рядом с парниками. Жизнь в них кипит будто в муравейнике — настоящий овощной конвейер. По-русски никто не говорит, только улыбаются и кивают головами. Одни заняты сбором помидоров и огурцов, другие, устроившись под навесом, раскладывают их по коробкам.

— Мы выращиваем овощи по той же технологии, как у себя на родине, — уверяет подъехавший на «джипе» молодой мужчина по имени Ван Дефа (он прилично говорит по-русски: в России уже почти десять лет, получил здесь гражданство РФ, уже несколько лет занимается тепличным бизнесом). — В Китае нет свободной земли, да и с работой проблемы, поэтому позвал сюда соотечественников. Предлагал местным жителям работу, но те отказались.

В китайском овощном конвейере продумано все — вплоть до каналов поставки выращенной продукции. В этом мы убедились в разгар сезона сбора овощей. Пока беседовали, под загрузку к одному из навесов с упакованными ящиками встала большегрузная фура.

— В Питер поедут наши помидоры, — поясняет Ван Дефа. — Там их уже ждут и возьмут оптом. Вчера отправили машину в Москву, но большая часть овощей расходится по краю. Продаем недорого, поэтому на них всегда спрос. В этом и весь секрет: надо трудиться не покладая рук, а потом цену не заламывать. Только тогда толк будет.

Впрочем, водитель фуры признался, что сам он китайские помидоры никогда не ест. «Они их зелеными собирают и пакуют в ящики, — пояснил он. — Дозреть должны в дороге, поэтому температуру в кузове рефрижератора довожу до плюс 20 градусов. Разрежешь потом овощ — настоящего помидорного запаха даже не чувствуется. Поэтому предпочитаю покупать помидоры, выращенные на бабушкиных огородах».

В этой станице, как выяснилось, китайцы «осели» не случайно. Они взяли в аренду у владельцев земельных паев поля, зараставшие до этого сорняками, а секрет эффективности их бизнеса лежит на поверхности — эксплуатация дешевой рабочей силы. Ведь условия, в которых живут чужестранные рабочие в Красноармейском и других районах Кубани, просто ужасающие. Ночуют прямо под навесом либо в сколоченных на скорую руку сарайчиках. После того как деятельность одного из китайских сельхозпредприятий решением суда приостановили на 60 суток, Ван Дефа пришлось, отложив все дела, заниматься наведением порядка.

— Мы выявили массу нарушений санитарного законодательства, пожарной безопасности и охраны труда, — говорит прокурор Красноармейского района Григорий Семенюта. — Сейчас совместно со специалистами Роспотребнадзора и Россельхознадзора проверяем другие предприятия, на которых трудятся граждане Китая. Если они сюда приехали, то должны жить по законам нашей страны, не подвергая опасности ни себя, ни других.

Работа ищет руки

Заменить гастарбайтеров оказалось некем

Сокращение числа гастарбайтеров, проведенное в Якутии по инициативе региональных властей, привело к тому, что на строительных площадках становится некому работать.

В течение полугодия работодатели Якутска вынуждены были выставить на биржу труда более шести тысяч рабочих мест, предназначавшихся для гастарбайтеров. Около половины открывшихся вакансий приходятся на строительную сферу. Требуются каменщики, монтажники, отделочники, сварщики…

— Увы, за полгода нам удалось трудоустроить в строительные компании только четырех человек, — рассказывает заместитель директора Центра занятости Якутска Мария Слепцова. — Походив по предприятиям и узнав условия найма, люди напрочь отказываются идти в строители.

 

Четверо трудоустроенных — это из числа одиннадцати тысяч безработных, обратившихся в центр занятости в надежде выбрать что-нибудь по душе.

Условия найма рабочих на якутских стройках, как выяснилось, удобны только для привлечения гастарбайтеров. 12 тысяч рублей в месяц (средний заработок) граждане Армении, Кыргызстана и Таджикистана считают приличными деньгами, с которыми на родине можно чувствовать себя обеспеченным человеком. Но вот жителю Якутска, да еще семейному, на такую зарплату прожить весьма проблематично. А поскольку трудиться на стройке необходимо до позднего вечера, не остается времени для приработка где-нибудь на стороне.

Свой взгляд на проблему высказал президент Торгово-промышленной палаты Якутии Владимир Членов.

— Рекрутированием в отрасль вчерашних безработных проблему не решить, — считает он. — Строительный комплекс республики прочно подсел на иглу зависимости от иностранной рабсилы из-за сложившейся лет двадцать назад неразумной политики в отношении рабочих кадров. Мы выпускаем пэтэушников, которых еще надо научить трудиться. Но многие ли из ныне живущих помнят про канувший в Лету институт наставничества? Само это слово забыли. Кто-нибудь и где-нибудь стимулирует старых мастеров, которые стояли бы над учениками на производстве? Такие предприятия по пальцам можно пересчитать, а государство от этого вообще устранилось.

По мнению руководителя региональной ТПП, нужны базовые предприятия, где реально, на уровне советских наставников, готовили бы рабочие кадры.

— У нас слишком увлеклись обучением в вузах и техникумах разного рода «воротничков». А вот неприхотливый работяга, умеющий делать что-то полезное своими руками, стал самым дефицитным специалистом. Поэтому начинать лечение зависимости от трудовой миграции надо с решения этой проблемы, — считает руководитель Торгово-промышленной палаты Якутии.

Китайская «капуста»

Тысячи гектаров отборной тайги проданы на аукционах китайским фирмам

Китайские лесорубы пришли в Кундур в 2005 году, выиграв на аукционе право на аренду лесных угодий и заготовку леса. Расположились на базе бывшего леспромхоза, завезли технику и рабочих.

Ушли на базу

Сначала вели себя тихо и скромно, как и подобает гостям. Потом от скромности и следа не осталось. Их базу как крепость стали охранять своры собак, от которых первыми заголосили сельские почтальоны и медики — по селу стало невозможно пройти.

— Вы не поверите, но в поселке исчезли все одуванчики и перестали квакать лягушки. Теперь мошка и гнус нас просто съедают, — говорит депутат сельского совета Лариса Юргельян.

База, на которой расположились пилорамы, жилые помещения и столовая для китайских дровосеков, спряталась за полосатым шлагбаумом. Горы разнокалиберного леса: от неохватных стволов до тонкомера в руку толщиной. Зловонный запах от гниющих опилок и кособокого свинарника, вороны размером с откормленных гусей.

За базой раскинулась куцая улочка приземистых домов, которую в Кундуре называют почему-то «поселок Брянск». Завидев нашу машину, к ней торопливо хромал пожилой мужчина.

— Вы не представляете, как мы тут живем. У нас «дорога жизни» проходит через китайскую базу. Там пройти нельзя — грязи по колено и собаки того гляди сожрут. А еще страшно, что пожар может в любую минуту случиться, горы пересушенного леса и отходов от него. Искра — и нас нет, — тревожится Валерий Миллер.

С трудом пробираемся к конторе китайских лесозаготовителей. Под самой крышей которой — ровный ряд румяных иероглифов.

— Это наш лозунг. «Работать лучше, работать на совесть», — поясняет переводчик, представившийся зычным именем Николай.

Простецкая мебель, засиженный мухами монитор компьютера. У Коли-переводчика блестяще бы получилась роль глухонемого партизана. На все вопросы у него один ответ: «Не знаю…» Единственное, что смог сказать этот переводчик, так это то, что в кундурских лесах работают две китайские лесозаготовительные компании «Простор» и «Лесопромышленный комплекс». Одна из них, со слов Коли, принадлежит «русской женщине Ольге Григорьевне, фамилию ее не помню…»

— Здесь, в таежном поселке, стыдно признаться — гроб сделать не из чего. У китайцев доску купить нельзя. Ответ у них один: «Нельзя, капитана ругается…» — говорит председатель сельского совета Любовь Гнедая.

Любовь Васильевна до сих пор отойти не может от осенней сессии местного совета. В законодательный орган кундурской власти обратилось руководство китайских лесодобывающих компаний — лесорубы просили не брать с них местный налог на землю.

«Вы что, общество инвалидов?! У нас это единственный источник для бюджета», — взроптали народные избранники.

— Вы бы слышали, сколько грязи они на нас вылили, сказали, что им эту землю отдали на пятьдесят лет. Что они здесь хозяева, я после той сессии неделю валерьянку пила. Никогда не чувствовала себя настолько униженной, — признается Любовь Гнедая.

Бегом от штрафов

Архаринский район Амурской области считается таежным. По данным областного лесхоза, там два с половиной миллиона гектаров отборного леса. Сегодня лесозаготовкой там занимаются тринадцать китайских компаний, из которых только одна зарегистрирована на территории района.

— Налоговый кодекс позволяет сегодня регистрировать предприятие в любой точке России и платить налоги по месту юридического адреса предприятия, — говорит глава района Эдуард Мисюк.

Он не знает, сколько денег поступает в бюджет района от китайских лесорубов.

— Налоговая инспекция нам такие сведения не подает, — итожит власть.

Охраняют миллионные гектары районного леса восемь человек. Четыре лесника и четыре их помощника. Есть еще несколько чихающих «уазиков». Все. Руководит всей лесоохраной двадцатичетырехлетний Евгений Коваленко.

— Китайцы варварски ведут себя в нашем лесу, деляны не зачищают. Стараются выпилить самое лучшее, остальное все бросают как попало. А чтобы хорошему лесу вырасти, нужно сто лет. Внукам нашим ничего не будет, — смущаясь от едва сдерживаемого гнева, говорит он.

— Как китайские лесозаготовители тушат пожары — на это без слез и мата смотреть нельзя. Ему этот лес чужой, зачем его спасать? — возмущается директор районного лесхоза Сергей Понизов.

Евгений пояснил, что лесники физически не в состоянии контролировать порядок в таком огромном лесном массиве.

В прошлом году китайским лесорубам архаринскими лесничими были выписаны штрафы за незаконную рубку леса и нарушение противопожарной безопасности на сумму 505 000 рублей. Нарушители оплатили всего 271 000 рублей.

— Они убегают в Китай, не погасив штрафы, — пожимают плечами в лесхозе.

Амурские чиновники утверждают, что система наказаний в отношении нарушителей из КНР применяется все активнее.

— Только по Архаринскому району за 2010 год китайские лесозаготовители были привлечены к уголовной ответственности 12 раз, а за пять месяцев этого года мы их наказали уже 22 раза за нарушения правил рубки леса и противопожарной безопасности, — говорит Сергей Бобров, начальник отдела амурского управления лесного хозяйства.

Сергей Альбертович согласен, что от китайских заготовителей больше вреда, чем пользы.

— Но система аукционов такова, что выигрывает тот, у кого больше денег. У китайцев их зачастую больше, — говорит он.

За прошлый год в Амурской области «поднебесные» лесорубы заготовили сто шестьдесят тысяч кубометров леса, всего у них разрешение на заготовку порядка 600 тысяч кубометров леса в год. Не справляются…

«Нас победили»

Андрей Козлов — последний из кундурцев, кто пал в неравном бою в конкурсной борьбе с китайскими фирмами. Цена китайской аренды доходит до 15 000 рублей за квадратный километр амурской тайги. Прибыль лесозаготовительных компаний в разы выше, в Китае принят закон, запрещающий в течение 50 лет заниматься промышленной рубкой леса.

— У меня статус индивидуального предпринимателя и лесоперерабатывающего оборудования на несколько миллионов рублей, но я не могу тягаться с китайскими предпринимателями. У них денег намного больше. Они нас победили, — басит Андрей.

Кундур — его судьба: здесь окончил школу, работал в местном леспромхозе, потом, после развала последнего, собрал артель безработных мужиков, несколько лет занимался заготовкой леса.

— Сейчас мы все без дела сидим, банк кредиты не дает, а своих денег нет, чтобы с китайцами конкурировать. Спиваться не хочется, и как дальше жить — ума не приложу, — затягивается сизым дымом Андрей.

Валерий Ельцов живет в райцентре Архара, он частный предприниматель, держит цех по производству мебели.

— Не поверишь, но лес для своего производства вожу из другого района за двести километров. Китайская пилорама под боком, но цена у них просто нереальная. Им не выгодно продавать лес в России, — со знанием дела признается Валерий.

…»Лапшой» в этих лесных краях называют тонкие полоски леса, остающиеся после распиловки. В Кундуре их еще называют «порохом». Горы пороховой лапши лежат на китайской базе. Местные бабоньки мечтают об этой «лапше» как о манне небесной — она идеальна для деревенских печек.

— Но нам ее не продают, говорят, «капитана ругается», — беспомощно разводит руками поселковая власть.

Закон жизни таков, что одни «капитаны» будут ругаться до тех пор, пока другие будут лениво плескаться в спокойном море служебных полномочий. И пространно сетовать, как у них не хватает бензина, ума и закона, чтобы навести порядок в родной тайге.  

 Источник