Ельцинские назначенцы, обанкротившие Россию, и у нынешних властей в цене

На рынке государственных краткосрочных облигаций (ГКО) и облигаций федерального займа (ОФЗ), ставшем одним из детонаторов дефолта в августе 1998 года, играли, по данным Генпрокуратуры РФ, 780 крупных чиновников. Среди них были вице-премьеры, министры, их заместители. В отличие от других «физических и юридических лиц» обитатели правительственных кабинетов обладали одним завидным преимуществом. Имея доступ к закрытой служебной информации, они прекрасно знали, в какой день можно с наибольшей выгодой сбыть с рук ценные бумаги. Никаких рисков и страхов — всё, что называется, схвачено. И когда экономика страны уже сваливалась под откос, эти господа, подсчитывая барыши, довольно потирали руки. Игра стоила свеч.

Лечь на рельсы не обещал

Именно тогда, летом 1998 года, народ уяснил, что иностранное слово «дефолт» в нашем случае означает неспособность государства осуществлять своевременные выплаты по собственным долговым обязательствам. Слухи о скором замораживании операций в отечественной и зарубежной валюте и неизбежной девальвации рубля стали циркулировать в крупных городах ещё в июле. 14 августа у московских банков начали выстраиваться длинные очереди: люди пытались снять деньги со своих счетов. Заканчивалась рабочая неделя, и Борис Ельцин решил немедленно успокоить наэлектризованную публику. «Девальвации рубля не будет, — заявил он. — Это твёрдо и чётко. Моё утверждение — не просто моя фантазия… Моё утверждение базируется на том, что всё просчитано. Работа по отслеживанию положения проводится каждые сутки. Положение полностью контролируется». И хотя на этот раз ничего не говорилось о рельсах, на которые президент ляжет, если обещание не будет выполнено, миллионы «дорогих россиян» поверили ему. Но его дочь и штатный советник Татьяна Дьяченко, к тому времени вышедшая с приличным гешефтом из игры на рынке ГКО-ОФЗ, знала, что отцовская речь — всего лишь антистрессовая таблетка для растревоженного населения.

Дело сделано, остались только мелочи. Ими и занялась команда конструкторов дефолта: председатель правительства РФ Сергей Кириенко, министр финансов Михаил Задорнов, глава Центробанка Сергей Дубинин, его первый зам Сергей Алексашенко и приглашённые в качестве экспертов Егор Гайдар и Анатолий Чубайс. Ждать осталось недолго. Пройдёт суббота, минует воскресенье, ну а в понедельник гражданам РФ объявят, что они проснулись в окончательно обнищавшей стране.

Появившееся 17 августа 1998 года заявление правительства РФ и Центробанка было щедро сдобрено смесью лжи, демагогии и цинизма. Вчитайтесь заново в первые строки этого документа: «Кризис на мировых финансовых рынках застал российскую экономику в начале подъёма. С октября 1997 года правительство и Банк России защищают главные достижения экономической политики последних лет — стабильные цены и твёрдый рубль, а значит, и жизненный уровень народа». Может быть, господ сочинителей вдохновил тот факт, что в стране появилась незадолго до дефолта первая тройка долларовых миллиардеров? Как бы там ни было, но авторы заявления постарались не заметить очевидное: за время правления Ельцина разрушено и остановлено 30 тысяч предприятий, уровень жизни населения снизился втрое.

В тексте, извещавшем о дефолте, не без гордости говорилось: «В июле экономическая программа правительства была поддержана международными финансовыми организациями и ведущими странами мира». Дожили! Москва, к голосу которой во времена СССР прислушивалась вся планета, теперь униженно просила заграничных лидеров: мол, оцените изготовленный нашими министрами планчик. Запад заложил не один камень в основание «пирамиды» ГКО-ОФЗ. Международный валютный фонд и другие зарубежные финансовые институты оказались среди «жрецов», определявших правила игры под её сводами. Они мало чем отличались от тех, которые действовали у Мавроди в «МММ». Главный принцип функционирования государственной «пирамиды» был до боли знаком: чем выше доходность ГКО-ОФЗ, тем больше объём их продаж.

В мире уже давно сложились стандарты годовой доходности такого рода ценных бумаг. В развитых странах она обычно составляла 5%, в развивающихся — 10—15%, в государствах с переходной и неустойчивой экономикой — 20%. Россия побила все рекорды на рынке государственных краткосрочных облигаций. Их доходность в 1994—1998 годах колебалась от 30 до 200%. Накануне дефолта она достигла 140%.

Под руинами «пирамиды»

Средства, полученные государством от продажи ГКО-ОФЗ, шли на затыкание дыр в бюджете. А их при постоянном спаде производства и при сокращении налоговых поступлений становилось всё больше и больше. Реакция финансовых властей на это сводилась к простейшему решению: необходимо наращивать от квартала к кварталу выпуск облигаций. Но закон денежной «пирамиды» неумолим: сегодня получил рубль — завтра будешь обязан выплатить два. Настал момент, когда рынок ГКО-ОФЗ из спасителя бюджета стал превращаться в его убийцу.

Временная комиссия Совета Федерации, занимавшаяся расследованием причин, обстоятельств и последствий дефолта, в частности, отмечала: «О неизбежности краха «пирамиды» ГКО-ОФЗ специалисты говорили, начиная с момента её зарождения в 1994—1995 годах. В 1996 году, когда облигации… стали размещаться более чем под 100% годовых в реальном выражении, неизбежность надвигающегося краха стала очевидной». Вдобавок ко всему мощный удар по финансовой системе страны нанесло принятое под давлением Запада решение руководства РФ о допуске иностранных инвесторов на отечественный рынок ценных бумаг. Куда же без заграничных спекулянтов при большом грабеже России?! Представьте, сколько их набежало: к концу 1997 года доля зарубежных игроков на рынке ГКО-ОФЗ превысила 25%.

1998-й не оставил российскому «Белому дому» шансов на обуздание затянувшегося бюджетного кризиса. «Пирамидальная ловушка» захлопнулась. В первом квартале сбор налогов не превысил 40 миллиардов рублей. А в следующие три месяца на расчёты с держателями подлежащих погашению выпусков ГКО и выплату купонных доходов владельцам других облигаций требовалась, по оценке экспертов, втрое большая сумма. Что делать дальше? Ответ напрашивался сам собой: пора закрывать игорный клуб имени Ельцина. Правительству и Центробанку лишь оставалось уведомить об этом граждан: «Государственные ценные бумаги (ГКО и ОФЗ) со сроком погашения до 31 декабря 1999 года включительно будут переоформлены в новые ценные бумаги… До завершения переоформления… приостанавливаются торги на рынке ГКО-ОФЗ». Прекращались и некоторые валютные операции.

«Пирамида» рушилась, погребая под своими обломками экономику страны. День ото дня нарастал вал банкротств различных АО, ЗАО. В сентябре 1998 года было зарегистрировано 233 тысячи новых безработных, и теперь их общая численность составила 8,4 миллиона человек. С каждым месяцем армия людей, получивших уведомления об увольнении, увеличивалась. Четырёхкратная девальвация рубля сопровождалась бешеным ростом цен. Внешний долг государства достиг 165 миллиардов долларов. Но вот парадокс: как сообщало РИА «Новости», согласно неофициальным американским оценкам, к тому времени на Западе осели 1,2 триллиона долларов российского происхождения.

Если для миллионов россиян известие о дефолте прозвучало, словно гром среди ясного неба, то для кремлёвской «семьи» оно означало: запланированная операция завершена. Ельцинское окружение ещё в начале 1998 года пришло к выводу, что нет смысла латать разрушающуюся «пирамиду». В марте президент отправил в отставку правительство Виктора Черномырдина. Сменивший его Сергей Кириенко возглавил команду, которой предстояло тихо умертвить «монстра», носившего имя ГКО-ОФЗ. Молодой премьер-министр успешно справился с этой задачей и через шесть дней после дефолта был уволен.

Козырные тузы не проигрывают

Ельцин определил в «спасители Отечества» Черномырдина. Но триумфальное возвращение в российский «Белый дом» отставника, находившегося в течение пяти месяцев в кремлёвском резерве, так и не состоялось. Госдума дважды отказалась утверждать его председателем правительства. К кризису экономическому добавился кризис политический. Теперь уже не Ельцин диктовал свои условия парламенту — хозяин Кремля вынужден был идти на уступки. В другое время он, перебирая кандидатуры на пост главы кабмина, никогда бы не остановил свой выбор на Евгении Примакове. А тут пришлось. Как пришлось, скрепя сердце, назначать первым вице-премьером видного деятеля КПРФ Юрия Маслюкова, в прошлом заместителя председателя Совета Министров СССР.

Левоцентристское правительство полностью отказалось от разрушительных экспериментов «младореформаторов». Наконец-то инвестиции пошли в реальный сектор экономики. Большие преимущества на рынке получили предприятия, наращивающие импортозамещающее производство. Эффективно стимулировалось развитие малого и среднего бизнеса. Была восстановлена банковская система. Страна стала оживать. Ельцин, решив, что настал удобный момент для реванша, в мае 1999 года отправил в отставку правительство Примакова—Маслюкова. Но механизм экономического подъёма, запущенный левоцентристским кабмином, ещё продолжал работать какое-то время. Итог 1999 года превзошёл все ожидания: прирост валового промышленного производства составил 11%. После катастрофического спада это воспринималось как чудо.

Нельзя не вспомнить о другом важном достижении левоцентристского правительства. При нём началась активная чистка авгиевых конюшен в коридорах власти, где пахло чем угодно, но только не законом. Много чудных открытий сделали следователи Генпрокуратуры, изучая базу данных биржи, фиксировавшей сделки с ГКО. Среди безвестных игроков встречались люди, достаточно популярные в специфических кругах: олигархи, воротилы теневого бизнеса, воры в законе. Было тут и широкое представительство чиновников — крупных, средних, мелких. А над ними возвышались большие правительственные тузы.

В беспроигрышной игре с государством, как выяснили следователи, участвовали первый вице-премьер Чубайс, вице-премьер Серов, глава МИД Козырев, министр общего и профессионального образования Тихонов, первый заместитель председателя Центробанка Алексашенко, первый заместитель министра финансов Вавилов, первый заместитель министра обороны Михайлов и другие чиновники рангом пониже. В эту компанию затесался и кумир либералов Егор Гайдар, претендовавший на роль великого реформатора России.

Юрий Скуратов, занимавший пост генерального прокурора РФ в 1995—1999 годах, возвращаясь к подробностям этой истории, вспоминал: «Чубайс, например, отрицал, что играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили — играл! Бывший министр иностранных дел Козырев на этом рынке оперировал миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол, навет. Играл! Ещё как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как операции Гайдара и других игроков… Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли пользоваться инсайдерской информацией».

Как ни удивительно, самым крупным игроком на рынке государственных краткосрочных облигаций был Центробанк, хотя закон прямо указывал, что для него «получение прибыли не является целью деятельности». Но какое дело до закона, когда хочется жить на широкую ногу. Как отмечалось упомянутой ранее Временной комиссией Совета Федерации, по мере втягивания в сверхприбыльные спекулятивные операции с ГКО-ОФЗ в руководстве Центробанка стал усиливаться коммерческий интерес к максимизации доходов, направляемых на наращивание фондов и резервов ЦБ, на повышение оплаты труда и улучшение социального обеспечения его сотрудников.

Много вопросов у следователей вызвала система представительских расходов, сложившаяся в ЦБ. Дубинин мог расходовать по своему усмотрению пятнадцать тысяч долларов ежемесячно. Его первый заместитель — десять тысяч долларов. Просто зам — семь с половиной тысяч долларов. И далее по списку с убывающим коэффициентом. «Это очень неплохая прибавка к зарплате, которую владельцы представительских карточек так и воспринимали, — возмущался Скуратов. — В нищей-то стране с голодающими окраинами, упавшей экономикой и безработным населением… Пир во время чумы».

Но дни ретивого генпрокурора уже были сочтены. Кремлёвская «семья» не простила ему громких разоблачений. Скуратова уволили после грязной провокации, устроенной против него. А уголовные дела, связанные с расследованием преступлений, предшествовавших дефолту, вскоре закрыли. Как говорят в таких случаях? Приказано забыть!

Что сегодня у нас на кону

В августе 2008 года «Интерфакс» попытался с помощью экспертов ответить на вопрос: возможен ли новый дефолт в России? «Чтобы в нынешней ситуации повторить опасное приключение десятилетней давности, — говорилось в тексте, распространённом информационным агентством, — России нужно срочно набрать кредитов на несколько десятков миллиардов долларов, погрузить Резервный фонд вместе с золотовалютными резервами на гигантский лайнер, затопить его в Мировом океане и, наконец, законодательно запретить экспорт нефти, газа и металлов. Представить себе безумца, способного реализовать такую экономическую программу, можно только в ночном кошмаре. И тем не менее страшное слово «дефолт» то и дело мелькает в разговорах. И не только на улицах, но и в солидных столичных офисах».

И сегодня с таким ощущением живут многие из нас. Вроде бы денег в стране уйма, а вот у миллионов ивановых, петровых, сидоровых их нет на самое необходимое. Люди свыклись с бедностью. В Москве не понять, почему в сотнях райцентров зарплата в десять тысяч рублей считается высокой.

«Бюджетная недостаточность» беспокоит не только армию бедняков. Ею страдает и правительство, у которого под руками огромное богатство: в Резервном фонде и Фонде национального благосостояния скопилось уже свыше пяти с половиной триллионов рублей. Но скоро кубышку распечатают. Сотни миллиардов пойдут на реконструкцию Транссиба, БАМа, строительство высокоскоростных магистралей в европейской части страны. В федеральном бюджете нет средств на реализацию столь масштабных проектов. В нём и без того концы с концами не сходятся.

Судя по информации, поступающей из минфина, в нынешнем году бюджет может недосчитаться одного триллиона рублей. Разумеется, правительство не собирается срочно возводить очередную финансовую «пирамиду». Теперь в российском «Белом доме» в такие игры не играют. Но кое-что из опыта «лихих девяностых» тут сберегли. Как и тогда, ставка делается на приватизацию высокоприбыльных госпредприятий. Распродажа их акций, по расчётам минэкономразвития, должна принести за 2013—2016 годы 1,7 триллиона рублей. Чиновники не хотят прислушиваться к доводам авторитетных экономистов, которые утверждают, что запуск приватизационной рулетки в итоге оборачивается колоссальными потерями для казны. Сравнительный анализ, проведённый отечественными специалистами, показывает: частные компании, созданные на базе государственных, резко сокращают выплаты в бюджет. И никто не придерётся, строители российского дикого капитализма изобрели массу легальных способов ухода от налогов и получения всевозможных льгот. Отечественные либералы, продолжающие определять экономический курс государства, — это «политики наоборот». На Западе уже произошла смена вектора развития. Государственное регулирование рынка, государственное предпринимательство воспринимаются там как норма. А наши «концептуалисты» всё упрямо повторяют, что государство должно уйти из экономики.

Одна любопытная деталь: на июньском заседании кабмина, где принималась программа приватизации, среди содокладчиков был Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики. Удивляться этому не стоит. Ведь он вместе с другим конструктором дефолта — Чубайсом входит в Экспертный совет при правительстве РФ.

15 лет назад Временная комиссия Совета Федерации, расследовавшая причины, обстоятельства и последствия дефолта, обратилась к президенту с предложением «принять меры к тому, чтобы лица, подготовившие и принявшие решение от 17 августа 1998 года, а также отвечавшие за политику государственных заимствований в 1995—1998 годах, не могли более занимать должностей ни на государственной службе, ни в организациях, связанных с управлением ресурсами и объектами собственности, полностью или частично принадлежащими государству». Однако в Кремле отмахнулись от назойливых парламентариев. Финал известен: Кириенко, Дубинин, Чубайс, Задорнов, Алексашенко оказались в своё время на своём доходном месте — на руководящих должностях в госкомпаниях, где зарплата у начальства в десятки раз больше средней по стране. И теперь они раздают бесплатные советы Путину, Медведеву, другим важным персонам.

Что ни говорите, а умеет нынешняя власть ценить кадры, по которым вот уже полтора десятилетия тюрьма плачет.

Автор : Владимир Ряшин.