Заключительные месяцы 2020 года Россия проживает под знаком неопределенности. Власть суетится, принимая всё более нелепые решения, экономическая ситуация ухудшается, а по столице ползут слухи относительно дееспособности и здоровья президента. Разумеется, строить политическую стратегию на основе слухов — более чем нелепо. Но показательно, что в государстве, где власть фактически ликвидировала всякую возможность открытой коммуникации с обществом, иначе и быть не может. В советское время существовали хотя бы партийные структуры на местах и в центре, которые находились в контакте с населением. Постсоветская Россия уничтожила институты советского периода, но не смогла заменить их сколько-нибудь работающим аналогом западной демократии, скопировав более или менее точно лишь институт выборов, который, в свою очередь, окончательно разрушили в уходящем году.
То, что события развивались именно так, а не иначе, это закономерный результат торжества на просторах бывшего Советского Союза периферийного капитализма. Привязка к мировому рынку в качестве экспортера сырья неминуемо способствует формированию олигархического правящего класса, не только не заинтересованного всерьез развивать страну, но и смертельно боящегося подлинного развития. И всё же сегодня не только низы, но и верхи начинают чувствовать последствия разрушительной политики паразитического «освоения» доставшихся от СССР ресурсов, котора проводилась на протяжении трех постсоветских десятилетий. Выясняется, что с точки зрения политической экономии никакой принципиальной разницы между ельцинскими «лихими девяностыми» и путинским «вставанием с колен» не было и не могло быть.
Неадекватность законодательных инициатив, продвигаемых властью в Государственной Думе, прекрасно демонстрирует уровень тревоги и, быть может, даже паники, овладевших сейчас правящими кругами нашей страны. Причем, в лучших традициях банановых республик, больше всего беспокойства вызывают у отечественного начальства не протесты в Хабаровске, не инфраструктурная катастрофа в Приморье, не рост недовольства, а неожиданный и неприятный исход выборов в США.
В Кремле с трудом могли себе представить, что действующий президент может проиграть оппозиционному конкуренту. А после того, как это произошло, были уверены, что Дональд Трамп непременно развяжет новую гражданскую войну (поскольку сами в подобной ситуации, скорее всего, так бы и сделали, или во всяком случае попытались бы). Но, увы, в конце ноября Трамп прекратил сопротивление. Пободавшись в судах некоторое время, он смирился с проигрышем и согласился начать передачу власти сонному Джо Байдену. Российские прокремлевские аналитики, рассуждавшие о начале гражданской войны в США, скромно замолчали и переключились на другие темы.
Солью на раны кремлевских пропагандистов стало то, что поражение Трампа оказалось даже более быстрым и решительным, чем ожидали как сторонники, так и противники президента. Суды просто молниеносно отказывали в удовлетворении исков, предъявлявшихся командой президента. И даже контроль трампистов над Верховным Судом не помог.
После того, как Трамп проиграл, его поклонники среди российских охранителей, к которым ситуативно примкнули ещё и некоторые оппозиционеры-либератрианцы, ещё и опозорены, продемонстрировав нежелание до последнего момента считаться с нарастающим массивом фактов, опровергавших их теории. А для России в тактическом раскладе победа Байдена это скорее хорошая новость, ибо появление в Белом Доме президента-демократа усиливает нервозность в Кремле и заставляет олигархию торопиться с «трансфером власти». Тем более, что надеяться на быстрое возобновление глобального экономического роста (и повышение спроса на нефть) при новой администрации США тоже ждать не приходится. С Байденом в Белый Дом возвращаются ортодоксальные неолибералы, ничего не понявшие и ничему не научившиеся на опыте прошедших 5-6 лет. Они будут усиливать «бюджетную дисциплину», сдерживая рост социальных расходов, тормозить и без того буксующую экономику ради борьбы с инфляцией, рассуждать о помощи меньшинствам, одновременно усугубляя проблемы большинства (в составе которого как раз и оказываются 90% представителей тех самых «меньшинств»). В общем, будут пытаться вернуть счастливые деньки Клинтонов и Обамы.
Как уныло и безнадежно звучат сейчас голоса тех, кто год за годом призывает нас подождать пока правящий класс сам собой преобразится в патриотов, мечтающих о новой индустриальной революции, или пока сам собой сложится передовой рабочий класс, который устроит нам безупречно правильную революцию социальную. Любой здравомыслящий человек уже давно смекнул: ничего подобного мы не дождемся.
А чего мы дождемся? Очередного обострения борьбы наверху, неминуемо создающей условия для объединения и мобилизации общественных низов. Уничтожение пенсионной системы, разрушение медицины и неспособность начальства к какому-либо рациональному управлению уже превратили жизнь миллионов людей в постоянный кошмар.
Вопрос не в том, что будет с действующей властью и элитой, а в том, чем назревающая смута закончится. Нет никаких гарантий того, что смена элит хоть как-то будет способствовать демократическим преобразованиям и тем более поможет нам выйти на новый путь развития, преодолевая систему периферийного капитализма. Социальные преобразования назрели, но не являются неизбежными. Общество может преобразоваться, но может и разрушиться. И тот факт, что развитие капиталистических отношений закономерно создает «спрос» на социалистические преобразования, ничуть не значит, будто эти преобразования наступят сами собой.
Российскому обществу ещё предстоит пройти обязательную школу солидарности. Но «поступить» в эту школу можно только через «экзамен» открытого участия в политической и социальной борьбе, дающий людям осознание своих классовых интересов и понимание подлинного смысла своих гражданских прав. Позитивные изменения становятся лишь возможным «побочным эффектом» кризиса, разрушающего сложившуюся систему. Именно эта разрушительная сторона кризиса проявляется сейчас в полной мере, заставляя наших правителей быстро и не затрудняясь даже пропагандистскими объяснениями, перераспределять ресурсы, перетасовывать кадры и перестраивать структуры, которые вчера ещё казались неотделимыми от их власти.
Помните, с каким шумом и помпой открывали проект Сколково, сколько денег туда влили? Сейчас этот проект, также, как и «Роснано» и кучу других «институтов развития», тихо сливают в большие холдинги, перераспределяя выделенные на них деньги. Причем никто так и не отчитался, ни за потраченные средства, ни за отсутствующие результаты работы, ни за лживые обещания. Это совершенно типично для нынешней власти. Она придумывает проекты, тратит на них деньги и никогда не отчитывается.
Предполагается, что памяти у народа нет вообще. А пропаганда, совершенно в духе «1984» Орвелла, просто игнорирует прошлое, либо сочиняет его заново. И кстати, это по-своему эффективно. Можно сколько угодно повторять, что «интернет всё помнит». Но на самом деле запоминают только то, что хотят запомнить. И до тех пока массы людей старались тешить себя иллюзиями и забывать о плохом, подобная тактика срабатывала.
Но пропаганда воспринимает массовую психологию как статичную и неизменную. А на самом деле она крайне подвижна и меняется вместе с общественной ситуацией. На этом горят любые пропагандистские стратегии. Сейчас одни говорят про победу холодильника над телевизором, другие о неконтролируемой информации, распространяемой Интернетом. И правящие круги пытаются прикрыть Твиттер или остановить YouTube. Они забыли, что в конце СССР ни мессенджеров, ни Интернета не было, а «вражьи голоса» по радио можно было просто глушить. Но крах пропаганды был абсолютным. И не потому, что телевизор проиграл битву пустому холодильнику (те, кто жили тогда, помнят, как холодильник чудесным образом оставался полон даже при пустых прилавках магазинов). Просто пропаганда, отставшая от изменившегося массового сознания, начала сама работать против себя и против системы.
Нечто подобное мы наблюдаем и сегодня. Массовые вливания средств в пропагандистскую машину, как и разного рода запреты, работают против Кремля. Но не всё так плохо для действующей власти. Глубоко разочарованное и даже озлобленное общество остается в то же время и крайне пассивным. И скорее всего дестабилизирующий удар по системе будет нанесен не возмущенными массами, а самими же олигархическими кланами, сцепившимися в драке из-за того, кто будет определять правила и условия «транзита власти». Другое дело, что озлобившееся общество не упустит этого момента, чтобы включиться в драку.
Граждане России уже способны сопротивляться пропагандистским манипуляциям. Но одно дело — не дать себя обмануть, а другое дело — научиться самим действовать, объединяться, принимать правильные решения и нести ответственность за собственную судьбу. Совершенно не очевидно, что наше общество готово к этому. И всё же история не оставляет иного выхода, кроме практики.
Кризис не только ставит под вопрос перспективы сложившейся у нас системы, он открывает окно возможностей. Шансы на перемены есть и связаны они именно с крушением нынешнего режима.
Насущными задачами ближайшего времени являются создание дееспособных коалиций (в том числе и на местном уровне) для того, чтобы на их основе сформулировать новый политический проект. Фантазировать на тему «желаемого будущего» на фоне малоприятного настоящего — дело не особенно перспективное. Лишь опираясь на реальные политические силы можно формулировать задачи и находить пути к их решению.
Таких организованных сил в России сегодня нет, как нет их и нигде в мире. Вызов новой великой смуты, начинающейся уже не только в нашей стране, но и по всему миру, состоит именно в том, чтобы наконец дать большинству политический голос, дать ему не только выразить свой протест, но и сформулировать адекватные решения.
Источник