Путешествия по России обостряют все чувства и инстинкты. Прежде всего, инстинкт выживания.
Как ты живешь в Москве? Как лилия нежная.
Дом. Машина. Место на корпоративном паркинге. Работа – какой-нибудь брендинг-хуендинг. В пятницу -хипстеркий кабак, где даже если ты нажрешься, тебе это ничем не грозит.
Бармен просто вызовет ментов, а те вежливо выведут тебя на воздух, вместо того чтобы отбуцкать ногами и бросить в мусорный бак. Рядом с тобой — истеричные девицы, которые говорят «чмоки», занимаются сексом для эмоционального здоровья и собираются рожать после сорока.
Но, когда ты заехал в какой-нибудь медвежий угол, такие фокусы не прокатят. Ты это понимаешь сразу, как только пересекаешь городскую границу какой-нибудь Верхней Салды, Кулебак или Мурома. Сразу внутренне подбираешься, смотришь по сторонам внимательно, подбираешь пути отхода на тот случай, если местные погонятся за тобой с дрекольем.
В маленьких русских городах ощущаешь себя в декорациях какого-то триллера. Ты чувствуешь напряжение, даже если ослепительно светит солнце, а по пустой и сонной улице гуляет только чей-то рыжий кот. Уже в следующем кадре калитка чудесного дома с резными наличниками отворится, из нее выйдет припадочный малый с опасным прищуром и спросит резко: «Слышь брат, есть чо глотнуть?».
И понеслось…
Хотя, конечно все это не так. Народ тут добрый, живет без нервной суеты и становится опасным, только когда пьяный. Если занесло тебя каким-то ветром в такой городок, просто не заходи вечером в кафе «Бессонница» возле железнодорожной станции, чтобы твое путешествие по настоящей России не закончилось «травмой» или моргом. Ну и на местную дискотеку, конечно, тоже ходить не надо.
Частной жизни в московском понимании тут нет. Все друг друга знают. Люди здороваются на улице, в магазинах, в кафешках. Все на виду. Кто заболел, у кого загулял муж, чей сын уходит в армию, а чья дочь – шалава. Любой местный, например, вам точно скажет, что глава районной администрации обедает дома, а вот сотрудники ходят в столовую и она самая лучшая в городе.
Но за этой патриархальностью — традиционная общинная жуть. До Бога — высоко, до царя – далеко. Местные богатеи управляют всем порядком жизни, как и двести лет назад, чиновники так же воруют. Как и всегда. Только что шапку перед ними ломать не надо, но дела это не меняет. За душевным разговором приезжему могут порассказать про местные обычаи.
— А, что, крутые-то у вас в городе есть?
— Конечно, есть. Вон…Богданов, например. Он у нас все держит… Лес продает… Душил меня однажды.
— Это как? За что?
— А я по батарее постучала. Он бабу свою бил, а она орала пол-ночи. Я и постучала им. Он живет этажом выше. Ну вот. Он пришел и душил меня. Окна потом мне все еще побили.
Это вам не в одиночный пикет у мэрии Москвы выходить. Тут пойти против власти – смертельная опасность. Потому, и поменятся она может только как в 1918-м. Придут в город два дезертира и просто застрелят из ржавого карабина городского голову, полицмейстера и трех купцов первой гильдии.
Других вариантов я не вижу.
Автор: Сергей Ключенков
P.S Испытываю некоторую неловкость, от того, что социум навязывает мне постулат, что 40-летняя женщина — это девушка.
Еще более ошеломляющую неловкость чувствую, когда мужчина в 45 лет начинает делать татуировки, снова жениться (обязательно на 20-летней), водить мотоцикл и всем своим плешивым видом демонстрировать, что он — «молодой человек».
Одна из причин сбитых возрастных ориентиров — позднее взросление. Точнее, взрослыми мы становимся как и пятьсот лет назад. Мужчины — в 16-17 лет; женщины — в 13-14.
Однако в цивилизационной дороге мы растеряли разумную этапность. Если человек до 25-27 лет учится, можно ли, в самом деле его считать взрослым? Конечно нет. Он не работник. Не может содержать семью. Вполне себе недоросль, только сексуально активный.
Откладывая взрослую жизнь на все более поздние сроки мы растеряли и почти все традиционные обряды инициации во взрослую жизнь. Как, например, ношение платка «девушки на выданье» и «повойника» замужней женщиной.
Последним и самым работающим обрядом посвещения в мир взрослых была служба в армии. Отслужил — стал мужиком. Общество воспринимало тебя после этого безусловно как взрослого мужчину. Всеобщая воинская обязанность обеспечивала исполнение обряда практически без исключений.
Девушка заканчивала школу и знала, что у неё есть 3-4 года, чтобы выйти замуж. Замуж — это означало сразу родить…
А нынче можно искать себя до 30 лет, родители носятся с 25-летними сыновьями, как с обосравшимися чихуахуа, на женщину, родившую первого ребенка в 20 лет, смотрят, как на слабоумную.
Вижу в этом умножение безумия в мире и близость апокалипсиса.