Кто же напустил «Черную смерть» на Европу? На этот вопрос сложно дать ответ, если не знать, что эпидемии, грозящей уничтожить всю христианскую Европу, предшествовали другие события, имеющие специфичную историческую подоплёку. Биологическое оружие, как «ветхозаветная ценность». Опыт исторического исследования
Кто же напустил «Черную смерть» на Европу? На этот вопрос и доныне нет точного ответа. Между тем, страшной эпидемии, грозящей уничтожить всю христианскую Европу, предшествовали другие, не менее «странные события», которые могли бы показаться «всеобщим помешательством», если не знать их историческую подоплёку.
В 1317 году над всей Францией пронесся вихрь безумия. Полумистический порыв, мечты о святости и приключениях замешанные на нищете, побудили деревенских юношей и девушек, пастухов, мелких ремесленников и прях, преимущественно в возрасте от 15 до 20 лет, покинуть свои семьи и босыми, без денег и еды, совершить стихийный исход. Поводом послужила туманная идея крестового похода. Подлинным же истоком этого безумия были действия членов Ордена Тамплиеров, многим из которых удалось скрыться после разгрома в 1307 году. И они жаждали мщения. Свежая память об утраченном могуществе, сохраненные капиталы, заложившие наиболее старые банки Европы, обладание почерпнутыми на Востоке знаниями «магии и алхимии», «поклонение голове Бафомета», сделали их фанатиками, тем более грозными, что скрывались они под смиренным одеянием писцов или поденщиков. «Они вновь объединились в тайное общество и повиновались приказам никому не известного Великого магистра, который заменил прежнего Великого магистра, сожженного на костре»[1]. Тамплиеры же стали и основателями первого масонского ордена.
Именно эти люди, превратившиеся в деревенских проповедников, подобно пресловутому крысолову, увлекли за собой молодежь Франции. Если верить им — в поход на Святую Землю. Меж тем их истинною целью было разрушение королевства и уничтожение папства. В орды одержимых вливались все новые и новые силы земель Франции, Нормандии, Бретани, Пуату. Десять, двадцать, сто тысяч человек — люди все шли и шли к сборным пунктам. К толпам из пастухов присоединялись священники-расстриги, монахи-вероотступники, разбойники, воры, нищие и гулящие девки. Перед этой разгульной и распутной лавиной молодых пастушков несли крест. Сотни тысяч путников в лохмотьях, входя в город, чтобы попросить там милостыню, не задумываясь, пускали его на разграбление. Толпы опустошали Францию в течение целого года, действуя даже с какой-то последовательностью, несмотря на беспорядок, царивший в их рядах, и не щадили ни храмов, ни монастырей.
Едва положили конец неистовству пастухов, как в Пуату, где в то время находился король Филипп V, (сынФилиппа IV, который совместно с лично преданным ему папой Климентом V уничтожил Орден тамплиеров) началось —
«Безумие прокаженных»
охватившее всю страну. Само существование общего восстания прокаженных 1321 года засвидетельствовано многими авторами того времени, например, Гильомом де Нанжи : «Мы сами своими глазами видели такую ладанку в одном из местечек нашего вассальства. Одна прокаженная, проходившая мимо, боясь, что ее схватят, бросила за собою завязанную тряпку, которую тотчас понесли в суд и в ней нашли голову ящерицы, лапы жабы и что-то вроде женских волос, намазанных черной, вонючей жидкостью, так что страшно было разглядывать и нюхать это. Когда сверток бросили в большой огонь, он не мог гореть: ясное доказательство того, что это был сильный яд»[2].
Летом 1321 года множество источников, ручьёв, колодцев и водоемов оказались отравленными. Во всяком случае, люди из них боялись пить. Были ли виноваты в заражении вод люди изъеденным болезнью телом, с лицами мертвецов и культяпками вместо рук, помещенные в лепрозории, откуда им разрешалось выходить лишь с трещоткой в руках? Кто приложил тут свою руку, толкнув на бунт этих проклятых богом людей, помимо все тех же недобитых тамплиеров?
Основной версией в начале XIV столетия, которой поверили европейцы, была следующей. В процессе дознания выяснилось, что в распространении болезни участвовали и иудеи, получавшие финансирование от мавританских королей Гранады и Туниса[3], живущих памятью о Реконкисте. Когда христианский мир в результате распространения проказы утратил обороноспособность, сарацины напали бы и захватили его.
Как бы то ни было, но —
Проказа
достигла своего максимума в Европе примерно через 300 лет после начала Крестовых походов. Эпидемическая ситуация с этой (на сегодня малозаразной) болезнью, стала столь катастрофична, что в целях общественной профилактики церковь устраивала убежища для прокаженных lazaretti — по имени первого госпитального ордена Св. Лазаря, основанного в Палестине в 1098 г. на базе госпиталя для прокаженных, включая бывших тамплиеров[4]. К началу XIV века в Англии было открыто 112 лепрозориев. В это время во Франции, занимавшей тогда территорию, вдвое меньшую, чем сегодня, насчитывалось уже до 2000 лепрозориев.
Проказа внушала ужас современникам, что привело к принятию ряда суровых мер для борьбы с нею. Почти повсеместно в Европе прокаженные лишались гражданских прав и наследства, при этом над ними совершался полный похоронный обряд. В конце процедуры на больного бросали лопатой землю, и с этой минуты он считался уже мертвым. Как перед церковью, так и перед обществом.
Управляющий округом Партенэ («seigneur de Parthenay») писал королю, что один «важный прокаженный», схваченный в своем поместье, признался, что какой-то богатый еврей дал ему денег и некоторые снадобья, состоявшие из «человеческой крови и мочи с примесью тела Христова». Эту смесь сушили и измельчали в порошок, зашивали в ладанки с тяжестью и бросали в источники и колодца. Разумеется, современному человеку понятно, что описанные снадобья не могли вызвать не только эпидемии, но и даже незначительного отравления. Однако в исторических свидетельствах упоминаются лишь те ингредиенты, которые были понятны средневековому европейцу. Что на самом деле входило в состав ядовитых смесей, которые распространяли через прокаженных – сегодня сказать сложно.
Между тем иудаизм давно собирал информацию о проказе, более того – имел о знания об избавлении от нее. В 13 главе в книге Левит (13:12,13), которая характеризуется отсутствием всяческих границ между нравственностью и культом в период после постройки Скинии, и определяющей законы различающие «чистое и нечистое», говорится:
«Если же проказа расцветёт на коже, и покроет проказа всю кожу больного от головы его до ног, сколько могут видеть глаза священника,
и увидит священник, что проказа покрыла всё тело его, то он объявит больного чистым, потому что всё превратилось в белое: он чист».
По мнению библеиста А.П.Лопухина этот текст указывал на известную раввинам возможность благополучного разрешения болезни: «проказа “расцветала” на коже, то есть тёмный цвет кожи всюду превращается в белый: болезнь выходила наружу, образовывалась на коже кора, постепенно отпадавшая, больной выздоравливал и объявлялся чистым, если только позже не появлялось на заживающих рубцах “живое мясо”»[5]. (В современных условиях болезнь полностью излечивается, на ранних стадиях без последствий).
В любом случае, этот план тогда явно не прошел – проказа распространялась не так быстро. В отличие от чумы. Попробуем проанализировать исторические свидетельства и документы её распространения.
Чума
острая природно-очаговая инфекционная болезнь, характеризуется тяжелейшей интоксикацией, лихорадкой, поражением кожи, лимфатических узлов, легких, способностью принимать септическое течение. Относится к особо опасным инфекциям. Возбудитель — чумная палочка (Yersinia pestis), растет на обычных питательных средах, оптимум роста 28°С. Инкубационный период от нескольких часов, до нескольких дней. Смертность без надлежащего лечения достигает 95-99%.
Самые древние свидетельства об эпидемиях чумы находятся в шумеро-аккадской мифологии XXII века до н. э. на ассиро-вавилонском языке в поэме о Гильгамеше, правителе города Урука. На двенадцатой плитке (эпос написан клинописью на плитках из глины) изображено отчаяние Гильгамеша, который столкнулся со свидетельством смерти от болезни, принесенной «богом войны и мора Эрром». И от этого мора не было спасения: «Народ мой урукский гибнет, мертвые лежат на площадях, мертвые плывут в водах Евфрата!».
В 1348 году Европу охватила эпидемия страшной болезни бубонной чумы, именуемой «черной смертью». Многие уже тогда считали, что болезни на Европу напустили иудеи. После начала страшной эпидемии в христианской Европе, знатоки Священного Писания сразу вспоминали откровения иудеев, которые «в назидание другим народам» напустили болезнь на Египет ради «исхода». О том, что евреи ушли из Египта во время эпидемии бубонной чумы, пишет в своей «Истории» и александрийский историкАпион: «Шесть дней находясь в пути, они (евреи) заболели бубонами»[6]. Евреи давно пользовались знаниями о распространении болезни. Обратимся к шестой «казни египетской», после (или во время) которых и совершился Исход: «И будет на людях… воспаление с нарывами, по всей земле Египетской» (Исх.9.9). Пояснение к симптомам этой «казни» даёт Большой Толковый медицинский словарь[7]: «Чума (чума бубонная) — одно из наиболее часто встречающихся форм заболевания. В процессе болезни у человека развивается воспаление и опухоль лимфатических узлов в подмышечной впадине или в паховой области — бубон («bubo»)».
Европейская официальная историография предполагает начало эпидемии чумы в Европе с 1347 г., когда расположенный в Крыму город Каффа (современная Феодосия), контролируемый торговой империей Генуи, был осажден воинами Золотой Орды под командованием хана Джанибека. После длительной осады, в ходе которой в войске Орды началось «увядание от болезни», осаждающие решили использовать умерших в качестве «биологического оружия». И их трупы, якобы, были переброшены через стены города. Генуэзские купцы бежали, везя на своих кораблях чуму – сначала в Константинополь, а затем на юг Европы, откуда она быстро распространилась.
Была ли «черная смерть» следствием «бактериологической войны татар»?
В настоящее время эта версия, совершенно неизвестная современникам «черной смерти», активно популяризируется в научных изданиях и даже используется в политических целях как доказательство «доступности бактериологического оружия странам третьего мира». В ее основе лежат многочисленные толкования[8] единственного свидетельства некоего юриста из Пьяченццы по имени Габриэль де Мюссе, впервые опубликованное в 1842 г. выходцем из иудаизма А.В. Геншелем по ранее неизвестной и недатированной рукописи, хранившейся в Бреславле, в Гедигеровской библиотеке[9].
Европейскому обывателю предложили следующую версию событий: «Татары, измученные чумой, заразной болезнью, ошеломленные и потрясенные смертью товарищей, гибнущих без всякой надежды на выздоровление, приказывали заряжать трупы в метательные машины и забрасывать им город Каффу, чтобы эти непереносимые снаряды положили конец защитникам города. Город забросали горами мертвецов, и христианам некуда было убежать, и некуда было спрятаться от такого несчастья… Вскоре весь воздух был заражен, отравленная и испорченная вода стала загнивать. Усилилось нестерпимое зловоние». Пораженные ужасом генуэзцы в разгар эпидемии вынуждены были бежать. Дорогой их охватила смертельная болезнь, когда из тысячи оставалось в живых, не заболевая, едва по десять человек. И где бы ни приставали итальянские корабли, везде быстро умирали все те, кто соприкоснулся с прибывшими. «Родные, друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы своим дыханием смертельный яд» (запомним эти слова).
Исторические свидетельства использования в войнах зараженных трупов животных и людей от Древнего Китая и Средневековой Европы — хунну, монголами, турками – действительно существуют. Во времена борьбы династии Хань с северными племенами, генерал Хуо Квибинг описал подобные случаи, когда трупы умерших забрасывались с помощью катапульт в осажденные города. Вопрос только в том, почему от той же чумы не вымерло само войско Золотой Орды, а Джанибек прожил в добром здравии еще 10 лет, пока не был убит сыном в борьбе за престол?
Самое интересное, что Каффа тогда так и осталась в руках торговцев, а не татар, когда моряки-генуэзцы, якобы, «бежали испугавшись болезни». Информация софициального сайта города: «Пользуясь господством на море, каффцы сумели дезорганизовать тыл неприятеля и завершить эту войну весной следующего года решающей ночной вылазкой, в результате которой татары потеряли стенобитные орудия и более пяти тысяч воинов. Следующее подобное, имевшее благополучный для каффской колонии исход, испытание прочности первых городских стен случилось при попытке повторного нападения татар на Каффу в 1346». Более того, уже к 1357 году гэнуэзцы овладели почти всем побережьем Крыма, удерживая его ещё почти сотню лет — вплоть до прихода турок в середине XV века. Зададимся вопросом – «и что же торговцев так туда тянуло?».
Между тем, уже в 1348, от «черной смерти» погибает четверть населения Европы, а к 1352 году в Европе умерло уже треть всего населения или 25 миллионов человек…
Здесь нужно отметить два обстоятельства. Во-первых, специфику региона. Во-вторых, кто записывает и интерпретирует исторические события. Ведь не случайно говорят: «кто владеет историей, то владеет миром»…
Генуя была «средневековым глобализатором» — торговой республикой, конкурирующей с Венецией в перепродаже товаров пришедших с Востока, в первую очередь по Великому Шелковому пути. А именно: пряностей, драгоценных камней, шелка, благовоний, сандалового дерева, жемчуга, лекарственных товаров, в обмен на которые из Западной Европы в Каффу поступали полуфабрикаты железа, суконные ткани, стекло, краски, мыло, сахар. В период своего расцвета Каффа представлялась современниками как большой город и известная гавань мира, в которой «можно было увидеть сразу до 200 судов».
Но основным бизнесом Каффы была куда более доходная работорговля. Цена на раба иногда достигала 600 аспров (серебряная монета Каффы с изображением метрополии — Генуи и латинской надписью на лицевой стороне), что приблизительно равнялось стоимости шести вьючных лошадей. И наиболее высокий спрос на невольников пришелся как раз на середину XIV в. Заметим, что и после эпидемии Каффа оставалась тем рынком, где, по словам средневековых писателей, рабы продавались «больше, чем где-нибудь еще в мире» — вплоть до того времени, пока центр европейской работорговли не сместился в Амстердам.
Как мы уже говорили, основными работорговцами были иудеи. «В темные века торговля в Западной Европе была большей частью в его (еврея) руках, в частности работорговля» [10]. «Евреи были среди наиболее влиятельных работорговцев в европейском обществе»[11]. И если в Амстердаме (позднее и в Нью-Амстердаме, ныне известном как «Нью-Йорк»[12]), как важнейшем составляющем «треугольной торговли», базировались иудейские торговцы африканскими рабами, то в Каффе работорговля базировалась преимущественно на торговле православными – славянами, жителями Кавказа, а так же монголами и тюрками. Считается, что через невольничьи рынки Крыма было продано порядка 3 млн. человек[13].
Показательны и причины, по которым началось военное столкновение у Каффы. «У генуэзцев была иная этика. Они считали, что главное в жизни — выгода, что монголы и тюрки почти не люди, а объект для коммерческих операций. Когда они сильны, их надо использовать, когда ослабли — выкинуть. По сути это была психология зарождавшегося капитализма.
Этика, базировавшаяся на капиталистических общественных отношениях, была несимпатична ни русским, ни татарам, ни византийским грекам. Экономические интересы, господствовавшие в условиях зародившейся в романо-германской Западной Европе формации, были им непонятны, проявления их вызывали отвращение. Даже хан Джанибек, узнав, что случившимся в причерноморских степях массовым падежом скота, вызвавшим голод, воспользовались генуэзцы, чтобы по дешевке покупать у татар детей для работорговли, возмутился и двинул войско на Кафу. Ему было просто непонятно, как можно использовать беду соседа для легкого обогащения. С его точки зрения, это было очень дурно». (Гумилев Л.Н., «Исторические труды»).
Крепость Каффа с 1316 являлась главным оплотом генуэзцев в Причерноморье, наряду с Пера (Галата) — колонией генуэзцев размером в несколько кварталов внутри самого Константинополя, на территории которых находились устройства, перекрывающие гавань мощной цепью, регулирующей прохождение судов. Эти же кварталы, ещё до того, как крестоносцы, опираясь на финансирование Венеции, захватили и разграбили город в 1204 году, был заселен преимущественно иудеями. Что получили жители Галата после захвата столицы Византийской Империи? «Всего лишь» право взимания торговых пошлин: сборы Галаты ежегодно достигали до 200 000 золотых, в то время как Византия с трудом получала с них 30 000 золотых[14]. Византийская империя, лишенная важного источника финансирования, так больше и не смогла вернуть контроль над форпостами, что не позволило ей содержать боеспособные вооружённые силы.
Возвращаясь к времени приближения эпидемии, нужно отметить, что в Европе в то время начались жесткие гонения на ростовщиков. Во Франции в 1306 г. наиболее скаредных иудейских ростовщиков Парижа просто сожгли, конфискуя при этом их имущество по приказу короля Филиппа IV Красивого, попутно пытаясь изгнать евреев из Франции. После этого Филипп принялся и за ростовщиков-тамплиеров.
Другие источники
Византийский историк Никифор Григора[15] об эпидемииписал так: «Около этого времени овладела людьми тяжкая чумоподобная болезнь, которая, двигаясь от Скифии и Меотии и от устьев Дуная, господствовала еще в первую весну. Она оставалась весь этот год (1347), проходя только в точности по берегам, и опустошала как города, так и села, и наши, и все, которые последовательно простираются до Гада и Столбов Геркулесовых. В следующем году она отправилась и к островам Эгейского моря; потом поразила Родос, также Кипр и жителей остальных островов».
Византийский император Иоанн VI Кантакузин также указывал на то, что чума началась весной 1347 г. в «стране гиперборейских скифов» (Таврический полуостров) и распространилась на Понт, Фракию, Македонию, Грецию, Италию, острова Средиземного моря, Египет, Ливию, Иудею, Сирию[16].
Наиболее осведомленным оказался русский летописец в записи 1346 (6854) г.: «Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (приустье Дона) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж (город на рукаве Волге) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (генуэзцы и венецианцы в колониях при Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих яко не было кому их погребати как прежде казнил Бог египтян»[17].
Отдельно отметив древнерусскую характеристику генуэзцев – «жиды», делаем вывод, что эпидемия, начавшись на территории влияния каффских работорговцев, включающей низовья Волги, Северный Кавказ, Закавказье, Крым, Восточные Карпаты, Причерноморье, Ближний и Средний Восток, Малую Азию, в 1346—1347 гг. распространилась на Балканы, Сицилию, Родос, Кипр, Мальту, Сардинию, Корсику, Северную Африку, юг Пиренейского полуострова, устье Роны и в итоге на всю Европу. Т.е. практически на весь ареал распространения христианства, где началась синхронная пульсация очагов чумы. Произошла столь массовая гибель людей, что умерший от чумы человек «вызывал столько же участия, сколько издохшая коза» (Боккаччо, «Декамерон»).
Любопытно следующее. После того, как в Византии началась эпидемия чумы, унесшая жизни трети населения империи, уже в 1348 году «генуэзцы», которые, как мы помним «по описанию де Мюссе», должны были вымереть все до единого, воспользовались бедственным положением Византии и захватывают территорию Константинополя вокруг своих поселений во все том же квартале Перу («Галата», сегодня «Бейоглу»),окружили его укреплениями и сожгли в гавани византийские галеры. После этого генуэзцы, названные в русской летописи «жидами», разбили и флот венецианцев, которых позвала на помощь Византия, и Иоанну пришлось заключать с «генуэзцами» мир, по которому они получили и захваченные земли, и вновь подтвердили право получения таможенных пошлин. Чего же еще можно было желать получить от торговой столицы мира?
Кстати, именно генуэзский наместник (подеста Анджело Ломеллино) в момент падения Константинополя в 1453 году открыл ворота Перы войскам султана Мехмеда. И именно отсюда в 1489 году пресловутый Юсуф, «князь евреев в Константинополе» («великого константинопольского раввината»), вел знаменитую «Константинопольскую переписку», в которой рекомендовал евреям притворно креститься, чтобы «сделать своих детей купцами, и пусть они отберут все, что есть у христиан; готовить же из своих сынов фармацевтов и врачей, и они отнимут жизнь у ваших врагов; приводить детей ваших в клир гоев и да разрушат они их капища». Т.е. последовательно уничтожать христианскую цивилизацию[18]. «Раввин, который не мстителен, как змея, не есть вовсе раввин» (XVI, Иома, 23а). Ритуальные убийства христианподтвержденны и современными раввинами.
После завоевания османами Константинополя евреи, по свидетельству одного турецкого документа, занимали семнадцать кварталов столицы, растянутых… по берегу Золотого Рога… Другая группа кварталов находится в окрестностях Адрианопольских ворот. В XVI веке евреи так плотно обосновались в Бахчекапы (он же Пера или Галат – прим.m09), что турки стали называть это местечко… Чифут-капысы (Еврейские ворота). Здесь же располагался и «великий раввинат».
Иудеи и чума
Чума возникла на фоне необычайно упорной пандемии той болезни, которую тогда считали проказой. Важнейшие из документов, говорящие об искусственном происхождении вспышки этой европейской пандемии изложены в письмах гренадского короля и турецкого султана парижским евреям, что посылают им различные снадобья для отравления рек и источников; советуя поручить это прокаженным, обещают прислать много золота и серебра и просят их не жалеть расходов, лишь бы отравить христиан. Оригинальный французский перевод, удостоверенный пятью королевскими нотариусами и припечатанный государственными печатями, по свидетельству Эдмона Дрюмона, автора книги «Евреи в истории Франции», еще в середине XIX столетия находился в хранилище рукописей Национального архива Франции[20].
Изложение подобных фактов составляет приложение к письму «De leprosis» 1321 г. папы Иоанна XXII. В нём папа воспроизводит донесение, сделанное ему Филиппом (де Валуа), графом Анжуйским, где говорится о различных средствах, чтобы вредить христианскому миру: «Наконец, на другой день люди нашего графства ворвались к евреям, чтобы потребовать у них объяснения насчет питья (impotationes), приготовленного ими для христиан. Предавшись деятельным поискам в одном из жилищ, принадлежавшем евреюБананиасу, в… ларце, где хранились его сокровища и заветные вещи, нашли овечью кожу или пергамент, исписанный с обеих сторон. Золотая печать весом в 19 флоринов придерживалась шелковым шнурком. На печати было изображено распятие и перед ним еврей в такой непристойной позе, что я стыжусь ее описать…
Наши люди не обратили бы внимания на содержание письма, если бы их случайно не поразила длина и ширина этой печати. Новообращенные евреи перевели это письмо. Сам Бананиас и шесть других ученых евреев сделали тот же перевод не своею волею, но будучи принуждены к тому страхом и силою. Затем их заперли отдельно и предали пытке, но они с упорством давали тот же самый перевод. Три писца, сведущих в богословской науке и еврейском языке, наконец, перевели письмо по латыни».
Письмо было адресовано «королю сарацинов, владыке Востока и Палестины». В нем некие лица ходатайствуют о заключении дружеского союза между евреями и сарацинами, и, в надежде, что когда-нибудь эти два народа сольются в одной религии, просят короля возвратить евреям землю их предков: «Когда мы навсегда поработим христианский народ, вы нам возвратите наш великий град Иерусалим, Иерихон и Ай, где хранится священный ковчег. А мы возвысим ваш престол над царством и великим городом Парижем, если вы нам поможете достигнуть этой цели. А пока, как вы можете убедиться через вашего заместителя, короля Гренады, мы действовали в этих видах, ловко подсыпая в их питье отравленные вещества, порошки, составленные из горьких и зловредных трав, бросая ядовитых пресмыкающихся в воды, колодцы, цистерны, источники и ручьи для того, чтобы все христиане погибли преждевременно от действия губительных паров, выходящих из этих ядов. Нам удалось привести в исполнение эти намерения, главным образом, благодаря тому, что мы роздали значительные суммы некоторым бедным людям их вероисповедания, называемым прокаженными. Но эти негодяи вдруг обратились против нас и, видя, что другие христиане их разгадали, они обвинили нас и разоблачили все дело. Тем не менее мы торжествуем, ибо эти христиане отравили своих братьев; это верный признак их раздоров и несогласий».
В этом письме был еще один многозначительный отрывок: «Вам легко будет, с помощью Божией, перейти через море, прибыть в Гренаду и простереть над остальными христианами ваш доблестный меч могучею и непобедимою дланью. А затем вы воссядете на престол в Париже, а в то же время мы, став свободными, вступим в обладание землею наших отцов, которую Бог нам обещал, и будем жить в мире, под одним законом и признавая одного Бога. С этого времени больше не будет ни страха, ни горестей, ибоСоломон сказал: “Тот, кто связан с единым Богом, имеет с ним одну волю”. Давид прибавляет: “О, как хорошо и сладко жить вместе, как братья!” Наш пророк Осия так заранее говорил о христианах: “В сердце их раздор и вследствие этого они погибнут”»[21].
Получается, что чума и другой мор не только ожидались в Европе в течение нескольких десятилетий, но были даже известны и их «заказчики», и «исполнители».
По утверждению немецкого историка медицины, профессора Генриха Гезера[22], с началом эпидемии «черной смерти» в 1346 г. появились новые подробности, что евреи были подстрекаемы к этому преступлению посланными им письмами от старшин из Толедо в Испании. Кстати, в поэме «Конрад Валленрод» — песнопении вероломства от А.Мицкевича, с молоком матери впитавшим многие мифы иудаизма, упоминается картина заражения христианских войск чумой, как предсмертный подарок побежденных мавров и иудеев. В ней маврАльмандзор, обещая «Вашему буду молиться Богу/ поклоняться вашим пророкам», в знак «примирения» целует предводителя испанцев-христиан, намеренно заражая его чумой, и умирает. И «ни один не вышел из гор Альпухари/ Всех чума скосила» (граф А.Череп-Спиридович неоднократно называл Бенджамина Дизраэли, чьи слова «о ниточках» мы привели в качестве общего эпиграфа к этой статье, – английским «Валленродом»).
Поэтому не случайно, что уже в 1348 г. в Европе начались еврейские погромы. Отметим, что подозрения в причастности к эпидемии падали на евреев ещё и потому, что они сами практически не пострадали от эпидемии. А если среди иудеев и были заболевшие, то, во всяком случае, процент их был заметно меньше, чем среди христиан.
Почему болезнь не затрагивала иудеев? Иммунология КРС и чеснока
Версия самих иудеев, «как и положено», привязана к предписаниям иудаизма: «низкая смертность среди евреев была обусловлена употреблением кошерной пищи. Дело в том, что возбудитель чумы, попав в организм человека или животного, начинает циркулировать в крови. У евреев, во исполнение религиозного запрета на употребление в пищу крови, животные забивались не сразу, а медленно. Ему перерезали магистральную артерию на шее и гоняли до тех пор, пока как можно больше крови не вытекало, т.е. животное в конце концов погибало от кровопотери. Вместе с кровью удалялся и возбудитель чумы и вероятность заразиться при употреблении такого мяса значительно снижалась».
В иудаизме действительно есть строгий запрет для иудеев не употреблять в пищу крови – в упомянутой выше книге Левит (3:17; 7:26,27, 17:16) и Деяния (15:28, 29), где оговариваются некоторые правила гигиены. При этом заражение возможно при обработке шкур зараженных животных или при употреблении в пищу зараженного мяса – например, мелких грызунов, зайцев и лис, среди домашних животных болеют верблюды. Случаи заражения первичной чумной пневмонией наблюдались и от домашних кошек, погибших от пневмонической формы чумы. Но ничего не известно о заражении человека от коз, овец и коров, в организме которых естественным образом вырабатывается природный антибиотик, уничтожающий микробы чумы, опасной для человека (у КРС свои собственные виды болезни). Кроме того, возбудитель чумы уничтожается даже при небольшой термической обработке: при температуре 55 °C погибает в течение 10—15 мин, а при кипячении — практически немедленно.
Но есть еще одно объяснение. Это… чеснок. Синкретическая религия иудаизма пропагандировала его свойства в качестве профилактики заболеваний как минимум со времен их «исхода неприкасаемых из Египат/Индии» (упоминание о нём в Германии сегодня чревато обвинением в «антисемитизме»). Между тем, чеснок обладает сильными антибиотическими и антибактериальными свойствами. Современные исследования открыли, что он богат антиоксидантами, которые способствуют разрушению свободных радикалов, укрепляющих иммунную систему. Чесночный сок содержит в себе аллицин, оказывающий фунгицидное (противогрибковое) и противовирусное действие. Регулярное употребление чеснока являлось профилактикой бубонной чумы. Не случайно в Европе XVII века грабители могил пили вино с измельченным чесноком или же употребляли его в сыром виде, чтобы избежать заражения чумой. Лучше всего употреблять его в сыром виде. Что и делали иудеи, впрочем, не особо делясь своими знаниями.
Естественно, что все вышеизложенные до этого свидетельства можно было бы назвать «кровавым наветом», если бы это не противоречило историческому свидетельству, зафиксированному «левитской интеллигенцией» в «Танахе», подсовываемом христианам в виде «Ветхого Завета».
Биологическое оружие «Ветхого Завета»
Первой инструкцией по ведению биологической войны вполне можно считать «первую книгу Царств», где в 5-й главе описывается проигрыш евреями войны с филистимлянами, которым иудеи «неожиданно» спокойно отдают «ковчег завета», на который «неевреям» ранее под страхом смерти запрещалось даже смотреть. Победители с торжеством доставляют его в город Азот (Ашдот) и ставят его к ногам статуи своего богаДагона. И на всю округу обрушивается страшная болезнь. У жителей города в паховой области появляются наросты-язвы, от которых азотяне за ночь почти полностью гибнут (здесь мы видим типичные признакибубонной чумы, с ее уровнем смертности в 95%). Тогда те, кто остался в живых, отправляют ковчег в другую провинцию Филистеи — город Геф. И вновь, «после того как отправили его (ковчег), была рука Господа на городе — ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты».
Ситуация повторилась и в других филистимлянских городах. Заканчивается глава 5 описанием атмосферы, царившей в обреченном городе. «И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес». В 6-й главе изображен совет всех «владетелей филистимских». Они решают вернуть ковчег иудеям, предварительно положив в него весьма символичные дары: «По числу владетелей филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых, опустошающих землю; ибо казнь одна на всех вас, и на владетелях ваших». Очевидно, что иудеи знали, как элементарно нейтрализовать заразу (например, несколько капель лавандового масла, запах которого отпугивает блох).
Для справки. Основным «резервуаром инфекции» чумы в природе являются различные виды грызунов — крысы, мышевидные грызуны и и зайцеобразные, переносящие блох. Чуму могут распространять и хищники, уничтожающие грызунов (кошки, лисы, собаки). Эпидемии чумы среди людей часто были обусловлены миграцией крыс, заражающихся в природных очагах. Микроб относительно устойчив к высыханию и может в течение многих месяцев сохранять жизнеспособность в холодных сырых условиях, например, в почве звериных нор.
Отметим, что и первая пандемия, известная под названием «юстиниановой чумы», возникла в VI веке в Византии. Аккурат к моменту завершения «вавилонского талмуда». Считается, что тогда за 50 лет погибло порядка 20 млн. человек.
При эпидемии в XIV веке, согласно упомянутых выше «описаниях де Мюсси», болезнь начиналась сильными колющими болями, за которыми сначала следовал сильный озноб, а потом появлялись очень твердые бубоны под мышками и в паху. Лишь после этого скоротечно развивалась гнилостная гангрена со значительным отторжением тканей. У других больных показывалась кровавая мокрота. У иных несчастных, по соседству с пораженными внутренними органами, на спине и груди появлялись «опухоли» (карбункулы). Это описание свидетельствует о том, что пандемия чумы начиналась в европейских городах как бубонная, т.е. инфицирование людей происходило в результате укуса чумных блох. У отдельных заболевших болезнь принимала септический характер или проявлялась во вторично-легочной форме.
Но бубонная чума не выходит за пределы своих природных очагов, и она не смогла бы принять так быстро всеевропейский характер. Более вероятно, что завозные вспышки бубонной чумы ограничились бы единичными случаями в карантинах портовых городов, как это имело место во время предполагаемой третьей пандемии чумы в конце XIX и в начале XX столетия. Поэтому у столь широкой эпидемии должен был быть постоянный «приток» возбудителя чумы. И крайне сложно представить, что по континенту целенаправленно перемещалось стадо крыс.
Галопом по европам
В Европе «черная смерть» прежде всего появилась во Франции. 1 ноября 1347 г в Марселе, к январю 1348 г. эпидемии докатилась до Авиньона с его папской резиденцией. Авиньон был истинным раем для евреев, которых пригласил туда Климент VI, поскольку они в течение всех средних веков являлись посредниками между откупщиками податей и их жертвами. Находящихся в центре католичества, «раввинъ Рейберъзаставилъ принять особую обрядность». Здесь смертность стала столь велика, что не было никакой возможности хоронить покойников. Климент VI, освятив реку и благословив бросать в нее тела умерших, бежал в Испанию в свое имение рядом с Валенсией, где закрылся в одиночестве в комнате, постоянно жег огонь, чтобы выкурить инфекцию, и никого к себе не допускал.
Тем временем, вслед за ним в начале 1348 г. «черная смерть» потянулась в Испанию, настигнув королеву Арагона и короля Кастилии. К концу января чума свирепствовала и во всех крупных портах южной Европы, включая Венецию, Геную, Марсель и Барселону. В Средиземном море находили корабли, полные трупов, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Весной, превратив Венецию и Геную в мертвые города, чума достигла Флоренции. В предисловии к «Декамерону» Боккаччо оставил собственноручное описание ее ужасов: «В стенах города Флоренции умерло, как уверяют, более 100 тыс. человек, а между тем до этого мора никто, уж верно, и предполагать не мог, что город насчитывает столько жителей. Сколько у нас опустело пышных дворцов, красивых домов, изящных пристроек, еще так недавно там было полным-полно слуг, дам и господ, и все они вымерли, все до последнего кучерёнка! Сколько знатных родов, богатых наследств, огромных состояний осталось без законных наследников! Сколько сильных мужчин, красивых женщин, которых даже Гален, Гиппократ и Эскулап признали бы совершенно здоровыми, утром завтракало с родными, товарищами и друзьями, а вечером ужинало со своими предками на том свете!».
Весной чума объявилась в Гаскони, где погубила принцессу Жанну, которая направлялась в Испанию для сочетания браком с наследником кастильского трона. Вскоре после этого чума вспыхнула в Париже, где умерло огромное количество человек, включая королев Франции и Наварры. В июле эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «было такое критическое положение, что нельзя было никого найти, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорили, что наступил конец света».
Жестокая чума, которая превратила города Европы в «логова диких животных», «начала поражать берега английского королевства» и «живые едва могли похоронить мертвых». Уильям Дин, монах из Рочестера, записал: «К нашему великому прискорбию чума унесла такое огромное количество жизней людей обоего пола, что нельзя было найти человека, который бы свозил трупы в могилу. Мужчины и женщины относили детей на плечах к церкви и сбрасывали их в общий ров. От него исходило столь устрашающее зловоние, что люди опасались проходить мимо кладбища».
Шотландия держалась до конца года, но когда шотландцы собрались разорить пограничные английские земли, чума обрушилась на них «яростно и неожиданно, поражая их не менее чем англичан гнойниками и прыщами». В следующем году чума достигла Ирландии, поразив сначала англичан, но едва затронула самих ирландцев, которые проживали в горах. Но затем и их она «уничтожила повсюду самым жестоким образом».
Осенью 1348 чума появилась в Норвегии, Шлезвиг-Голштинии, Ютландии и Далмации. В 1349 чума захватила Германию, а в следующем году — Польшу. Скорее всего, здесь болезнь в первую очередь распространялась через торговцев, через несколько лет оформивших свои претензии в договоре Ганзейского Союза, который станет не только определять правила торговли, но и активно влиять на расстановку политических сил в пограничных странах от Северного до Балтийского морей. Именно эти страны стали «материалом» для протестантизма.
Ряд исследователей подтверждает, что разносчиками чумы были именно еврейские купцы, владевшие торговым флотом. Современников поражало, что, унося жизни европейцев, болезнь щадила ее разносчиков — еврейских купцов. Этот феномен подтверждали и врачи еврейского происхождения[23]. Есть и немаловажная –
Подробность «движения» чумы по Руси
Из летописей известно, что в низовьях Волги она появилась в 1346 г., но чума упорно не «заносилась» еще почти 5 лет на территории русских княжеств. На территории средневековой Руси она появилась в 1352 г. Историки отмечают, что чума «проникла» в Россию не с востока, как можно было бы ожидать, а с запада — через Псков, находившийся тогда под совместным управлением с литовским князем, и имеющим тесные отношения с «ганзейскими» купцами[24]. «Черная смерть» появилась в городе только на следующий год после того, как она закончилась в Германии и Польше.
Летом 1352 эпидемия охватила сразу весь Псков. Количество умерших было так велико, что их не успевали хоронить, хотя и «полагаху по пяти и по десяти во едину могилу». Богатые раздавали свое имущество, даже детей, и спасались в монастырях. Взявшие вещи из зараженных домов сами заболевали и умирали. Смерть была «наградой» тем, кто ухаживал за больными или помогал хоронить мертвых. Обезумевшие от ужаса псковитяне послали послов в Новгород к епископу Василию с просьбой приехать и умолить разгневанного ими Бога. Епископ явился, обошел город с крестным ходом и умер. Новгородцы выставили тело владыки в соборе Софии, куда явились прощаться толпы. И в городе вспыхнул такая же ужасная эпидемия, как и в Пскове. В течение 15 лет чума распространилась на Ладогу, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев и по всей Центральной Руси (1363—1365), не пощадив и Московского княжества, где «быстрой смертью» умерли митрополит Феогност, Великий князь Симеон Гордый с детьми и тысячи жителей.
Между тем, по разным местностям Европы поражаемость чумой, а, следовательно, и смертность от нее, были далеко не одинаковы. Если в Шлезвиге умерло 4/5 всего населения, в Голштейне умерло 2/3 всех жителей, в Баварии же только 1/8 часть. В то же время во Франции, в Авиньоне смертность была так велика, что не было никакой возможности хоронить умерших людей. Причину нужно искать и в гигиенических привычках, и в пристрастиях к различным ароматическим веществам. Но не только.
Управляемый хаос превратился в неуправляемый. «Черная смерть» мутировала и стала совмещала в себе все те явления, которые были порознь в различных чумных эпидемиях – бубонной и легочной.
Наблюдателями выделялся синдром, называемый «febris continuae» или «непрерывная лихорадка». Под ним понимался комплекс симптомов: черный и сухой язык, бред и взрывы бешенства, чувство тоски и боли в стороне сердца, ускоренное дыхание, кашель, разного рода мокроты, мутная и нередко черная моча, черные испражнения, черная кровь (свидетельство врачаДионисия Колле). На этом фоне появлялись петехии, карбункулы и бубоны. Трупы людей, умерших от чумы, к всеобщему ужасу живых стремительно чернели и напоминали по цвету уголь — отсюда и появилось название «черная смерть».
Почти все авторы (за исключением Боккаччо) отмечали такой клинический симптом, как кровохарканье. Больные умирали в первый день и даже час болезни, причем на них не было никаких «чумных знаков» (сын византийского императора Кантакузина,Андроник, умер в течение 3-х часов от начала болезни). У других, по наблюдению Кантакузена, болезнь продолжалась до третьего дня и сопровождалась явлениями двоякого рода. Иногда появлялась сильнейшая горячка, больные теряли способность говорить и впадали в глубокую спячку. Если они просыпались, то пробовали говорить, но вскоре умирали. В других случаях «болезнь поражала не голову, а легкие». С сильнейшими болями в груди они выхаркивали вещества, окрашенные кровью. Из их рта выходило болезненное зловоние, затем присоединялись сухость языка и глотки, неутолимая жажда, бессонница и мучительные, распространенные по всему телу ощущения.
Преимущественно при этой форме болезни на коже человека выступали красные и черные пятна, различные по плотности и насыщенности цвета (карбункулы и петехии). Бубоны появлялись на руках, челюстях и в других частях тела.
Интересно свидетельство мужественного врача Гюи де Шольяка, который, как и многие другие врачи оставались на своем посту «propter diffuge infamium» («чтобы избежать позора») и самого перенесшего болезнь, об эпидемии в Авиньоне. Оставшийся среди немногочисленных выживших, он разделил болезнь на два различных периода. В обоих «febris continuae» служила основным симптомом. Однако в первом, продолжавшемся два месяца, кроме лихорадки (в понимании врачей того времени) основным симптомом становилось кровохарканье и больной умирал за три дня. Во втором периоде к явлениям «febris continuae» присоединялись бубоны, больной погибал в течение 5 суток. Шольяк отмечал значительно большую заразность легочной формы чумы по сравнению с бубонной.
Клинически вспышки чумы варьировали в различных регионах. Де Мюсси в Крыму видел бубонную форму. Большая часть сообщений о чуме с поражением легких касались северных стран (Англия и в особенности Норвегия и Россия). Поэтому можно прийти к выводу, что во время пандемии «черной смерти» преобладающей стала вторично-легочная чума, развивавшаяся как осложнение бубонной чумы (М.В. и Н.С. Супотницкие).
Кровососущие
Если основными «резервуарами» инфекции являются грызуны, то основными переносчиками инфекции на человека являются кровососущие — вши и блохи. При их укусах восприимчивость людей к чуме очень высокая. После перенесенного заболевания остается относительный иммунитет, который не предохраняет от массивного повторного заражения.
Мы помним, что Ветхий завет на самом деле не является «историей иудеев», а лишь сборником преданий различных народов и их религий в обработке иудейских жрецов — «книжной интеллигенции», фанатично накапливающих знания для укрепления своего влияния. Поэтому изучению зашифрованных этими «книжными червями» знаний в иешивах уделяется столько времени. Здесь же «особо посвященным» даются и дополнительные ключи к пониманию текстов.
Возвращаясь к теме, нам необходимо вспомнить, что египетские жрецы и писари тщательно брили головы, чтобы, как писал в 5 в. до н.э. «отец истории» Геродот, «никакая вошь или иная нечистая тварь не могла прицепиться к ним, когда они служат богам». А во врачебной среде Средневековой Европы превалировали «книжники», почерпнувшие многие знания в том же Египте и Александрийской Библиотеке, сожженной, поряду свидетельств, иудеями.
И хотя в Торе предписывается сбривать волосы при соприкосновении с мертвыми телами (Числа 6:7-9; 20), во врачебной среде Европы тогда распространялось утверждение, что с «божьими жемчужинами» — вшами, — нужно не бороться, а беречь насекомых «причащающихся» христианской кровью. Среди горожан поиск друг у друга вшей стал знаком доброй дружбы[25]. При этом Средневековая Европа отличалась и особой немытостью, кстати, в отличии от России, куда чума не могла «проникнуть» в течение пяти лет. Не случайно, что все европейцы поголовно были буквально усыпаны вшами. А ведь профилактика педикулеза очень проста — достаточно наносить на себя несколько капель масла лаванды или чайного дерева, поскольку эти ароматы отпугивают кровососущих паразитов. Об этом было прекрасно известно. Но «запрещено имѣть милосердiе къ гою, поэтому ты не долженъ его спасать, хотя бы ты видѣлъ его погибаюiщiмъ, или тонущимъ въ рѣкѣ или близкимъ къ смерти» (Маймонид, №73: Jad. chas., 1, 10, 1, f. 40, 1).
Примитивное лечение возможно проводить обычным стрептомицином,
Логичным будет предположение, что в своих работах эти ученые использовали имеющиеся –
«Знания каббалистов»
Интересно проследить трудовой путь гражданина Хавкина. Выходец из ортодоксальной семьи обучался в Новороссийском университете в Одессе, где его учителем стал крещеный И.И.Мечников, который специализировался на особо опасных инфекциях, борьбе с эпидемиями, методами дезинфекции, разработке вакцин и пр. Хавкина дважды изгоняли за участие в революционных кружках еврейской молодежи. Не понятно, где и как он в течение 17 лет овладевал медицинскими знаниями, но в 1888 году Мордехай Хавкин в 39-летнем возрасте перебирается в Швейцарию к Мечникову (который жил там с 1881 года) а затем уже в Пастеровском институте в Париже (темы института: чума, бешенство, сибирская язва, африканские инфекции, болезни скота и животных, опасные в первую очередь для европейских колонизаторов). Здесь он создает некую противохолерную вакцину. Россия от испытания этого препарата на своём населении отказалась, зато британское правительство «разрешило Хавкину испробовать его вакцину в Индии», где препарат применили в широких масштабах.
Показательно, что Хавкин был связан с еврейскими террористами, которые пытались создать… бактериологическое оружие в Минске. Например — тот же Григорий Андреевич Гершуни (наст. имяГерш Исаак Цукович)[*]. Как отмечает один из лучших современных историков России Роман Ключник в своём очерке «Взгляд историка на события в России в конце 2011 года и опфыт предыдущих оранжевых революций в России», «В 1902 году в городе Вильно Бунд совершил неудачное покушение на местного губернатора. Второй раз убить губернатора поручили Менделю Дейчу, который справился со своей кровавой задачей успешно. Еврейский исследователь Дименштейнотмечает, что этот смертельный «выстрел означал уже апогей движения еврейских масс».
После того, как участника этого покушения, еврейского террориста Г. Леккерта власти поймали и казнили через повешение, то Бунд в 1902 г. срочно собрал представителей своих филиалов на тайную конференции в Бердичеве, на которой было принято решение об «организованной мести» российскому правительству — то есть о широкомасштабном терроре в России. Это решение звучало издевательски, ибо Бунд уже ранее начал террористическую войну, и притом начал насилие над жизнью первый, но ему необходимо было оправдание всех последующих кровавых преступлений.
В это время в тихой, «нейтральной» банкирской столице Женеве к кровавому террору в России уже второй год готовились знаменитые еврейские террористы: Евно Азэф, не менее знаменитый убийствами — Гершуни (Герш Исаак Цукович), который в 1898 году в Минске в лаборатории безуспешно пытался создать бактериологическое оружие и Абрам Гоц, который позже во внутриплеменной борьбе за власть в захваченной России в 1918 году организовал покушение наЛенина-Бланка. В Женеве они обучали кровавому ремеслу молодых еврейских террористов и русского выродка Б.Савенкова. А возле благодатной Ниццы в химической лаборатории, принадлежащей еврейским террористам — супругам Зильбербергам и Рашель Лурье, изготовлялись самые качественные бомбы для уничтожения русской управленческой элиты.Бросив свою русскую жену и женившись на Е.И.Зильберберг, Савенков окончательно породнился с еврейскими террористами, и они доверили ему организацию убийства в России высокопоставленных чиновников, в помощь ему его «черные духовные отцы» дали циничных убийц:Дору Бриллиант, Арона Шпайзмана, Осипа Минора, Раппопорта и Маню Школьника.
В 1902 году в Россию прибыл сам «мастер» — Исаак Герш (Гершуни). Его террористической группой был убит в 1902 году министра внутренних дел Д.С.Сипягин. Затем во время похорон убитого министра планировался ещё один крупномасштабный теракт – убийство обер-прокурора СинодаК.Победоносцева и генерал-губернатора Петербурга Н.Клейельса, но это убийство сорвалось по вине исполнителей. Стоит заметить, что в подборе исполнителей Исаак Герш руководствовался старым принципом озвученным Фигнер – привлекать в исполнители русских парней только русских дабы не возбуждать «национальный вопрос»».
В пользу предположения о «военном использовании» премии, говорит тот факт, что в это же время (конец XIX – начало XX в.в.) именно в Пастеровской службе были выделены в чистом виде в кристаллической (т.е. «бессмертной», разлагающейся только при сжигании и прокаливании) форме, токсины чумной и сибиреязвенной бактерий (которые близки по своему строению). При попадании в организм через дыхательные пути эти токсины вызывают развитие скоротечной пневмонии, лечить которую практически невозможно, т.к. живого возбудителя нет. Путь поступления мельчайших кристаллов простейший: носовой платок, наволочка подушки, нижнее белье, шарф, лацканы пиджака, пачка папирос и пр. Эффективность – 100%, количество вещества – минимальное, можно сказать, следовое. Расчеты по чумному токсину эпидемиолог на память не вспомнил, но по токсину ботулизма привёл такие сведения: «1 (одного) грамма этого токсина достаточно для умерщвления количества мышей, которыми можно заполнить 2 грузовых ж/д состава, или 50 вагонов по 60 тонн… По сибиреязвенному есть достоверный факт: выхлоп в вентиляцию нескольких граммов необезвреженных (печка не сработала) токсинов, в бактериологическом центре на окраине Свердловска в апреле-мае 1979 г. вызвало несколько десятков смертей в течение 1-5 дней четко по розе ветров. В течение 2-3 суток после вдыхания небольших доз токсина развивается клиническая картина молниеносной, почти не поддающейся лечению пневмонии: отек легких, внутрисосудистое свертывание крови, сосудистый паралич, токсическое поражение головного мозга, сердца, надпочечников, почек. При большом количестве токсина смерть от тотального спазма и отека дыхательных путей, острого отека легких и внутрисосудистого свертывания крови практически мгновенна. Картина при этом очень напоминает анафилактический шок или тромбоэмболию легочной артерии, поскольку микротромбами в течение нескольких минут полностью забиваются все легочные сосуды».
Однотипность историй скоротечных, и в то же время удивительно своевременных смертей, например,Ф.Дзержинского, М.Горького, его сына и еще многих других, например, Ф.Д.Рузвельта, Кристины Онассис, вариантов для выводов, по мнению эпидемиолога, не оставляет.
По сообщениям родственников комментирующего, одному из которых пришлось в числе нескольких сослуживцев выносить тело Сталина из бани, где тот на самом деле скоропостижно умер (в отличие от официальной версии). В 60-е годы этот человек работал инструктором в обкоме одного из сибирских городов. Он сам видел через разорванную на себе Сталиным перед смертью нательную рубаху глубокие царапины на груди, багрово-синюшный цвет лица, как бывает, когда человек погибает от острого удушья (в результате тромбоэмболии – закупорки легочных сосудов). Вполне возможно, что он надел за несколько минут перед смертью нательное белье, на котором было несколько мельчайших кристаллов токсина и вдохнул смертельную дозу. Через несколько часов токсин в горячей и влажной бане разложился и стал малоопасен. Но те, кто подозревал подобный механизм отравления (в частности, Берия), не без оснований не разрешали никому подходить близко, как минимум сутки. Тем более, что помощь была заведомо неэффективной.
С 1915 г., с началом Мировой Войны и подготовки к революциям, Хавкин перебирается во Францию и Швейцарию, где посвящает себя дальнейшей работе и продвижению сионистского движения, к 1920 став членом центрального комитета Всемирного еврейского союза.
Дополнительно отметим, что последние месяцы войны и до 1920 года мир охватила эпидемия вируса «испанки», от которого умерло порядка 42 млн. человек. В процентном отношении наибольшие потери в Европе оказались в православных странах. Симптомы болезни: синий цвет лица — цианоз, пневмония, кровавый кашель. На более поздних стадиях болезни вирус вызывал внутрилегочное кровотечение, в результате которого больной захлебывался собственной кровью. Но в основном болезнь проходила без каких-либо симптомов. Некоторые зараженные умирали на следующий день после заражения. Позднее эту эпидемию стали считать «птичьим гриппом».
Впрочем, вернемся к теме —
Чума и ростовщичество
Чума расчистила «европейское финансовое поле» от ростовщиков с католическими корнями – италийцев и ломбардцев. В результате навсегда ушло не только европейское финансовое доминирование флорентийских компаний пошатнувшихся католических банковских домов Uzziano, Peruzzi и Bardi (получивших право на 10% маржу от сбора всей церковной десятины для престола Св.Петра), но «сдулся» и первый европейский «Большой Банк» в Сиене, принадлежащий семье Bonsignori. Торгово-финансовые компании Аччаюоли,Бонаккорзи, Кокки были «уничтожены как класс». Зато наступила эра «иудо-протестантского» ростовщичества, когда в изолированных городах стал подниматься «предприниматель нового типа».О.Платонов отмечает, что именно с этого времени начинается активное заселение Европы евреями. Восполняя погибшее во время чумы население европейских стран, в них потянулись сотни тысяч евреев с Востока[26].
Безусловно, здесь нет попытки «обвинить всех скопом», так обращенные в христианство евреи, очевидно снимая с себя груз постулатов иудаизма, где «…Заповедь требует от каждого человека любить каждого, кто принадлежит к еврейскому народу, как собственное свое тело… нужно рассказывать про евреев хорошее и жалеть их деньги, как он жалеет собственные деньги и заботится о собственном почете…», «…и даже несмотря на то, что он рассказывает правду и нет в его рассказах ничего позорного, — …это страшное преступление, приводящее к убийству евреев…» и т.д.
Так вновь обращенные, очевидно под давлением совести, превращались в главных разоблачителей. Мы можем прочитать в ордонансе, датированным 1378 годом, что писали сами иудеи: «…многие из соблюдавших раньше их Закон, которые недавно приняли христианство, преисполнились зависти и ненависти, поскольку они более не могли извлекать никакой прибыли… приложили свои силы к тому, чтобы обвинить евреев, сделали многочисленные разоблачения и продолжают заниматься этим изо дня в день… из-за этих обвинений и разоблачений евреев многократно арестовывали, притесняли, избивали и грабили…»[27]. Иудеи считают, что отвергнувшие «религию избранных» им просто «завидовали», но ведь речь шла о разоблачениях тех действий, за которые следовал арест и неминуемое наказание. Может быть иудеям, прежде чем говорить о «зависти», следовало бы обратить внимание на то, что они делали?
Между тем, непосредственным последствием «черной смерти», так же, как и ужаса, который сопровождал ее распространение, стал –
Экономический хаос
В средневековье люди привыкли к инфекционным болезням, но эта болезнь не являлась обычной эпидемией. Пока она продолжалась, прекращались все формы экономической деятельности. Урожай не собирался, налоги или ренты не взимались, рынки не устраивались, а правосудие не исполнялось. На суде епископа Даремского в Хогтоне 14 июля 1349 г. было записано, что «никто не желает платить пошлины ни за какие земли, которые находятся в руках лорда, из-за страха перед чумой; и все, таким образом, провозглашаются не выполнившими своих обязательств, пока Господь не принесет какое-нибудь избавление»[28]. По всей Европе наблюдались незанятые и необработанные земли. Кто будет её обрабатывать, когда «нет более презренного занятия, как земледелие» (ХХIV, Иебамот, 63а), зато «единственное же занятие, достойное еврея, кроме изучения талмуда – это торговля» (Иебамот, 63а)? А в тот момент было почти невозможно и что-нибудь продать…
Но христианская цивилизация выжила. Интересно, что в талмуде есть такой пассаж: «Если бы мы не нуждались в них (т.е. в тех, кто не изучает талмуда), для торговли, то давно бы умертвили всех» (XIV, Песахим, 22b)[29]. Дальше выводы каждый может сделать самостоятельно.
Возникает только один вопрос — «сколько им нужно покупателей» на фоне сокращающихся ресурсов планеты. Характерно, что иудо-протестантская верхушка сегодня абсолютно откровенно заявляет, что на земле должно остаться только 500 млн.человек. Что делать с остальными 6,5 миллиардами людей – они не говорят.
«Всё готово»?
На этом фоне 2 февраля 2012 года прошло сообщение, что в США в лаборатории создали мутированный вирус птичьего гриппа, способный передаваться от человека к человеку воздушно-капельным путем. Глава Национального научного консультативного совета по биобезопасности США Пол Кейм рассказал прессе, почему были запрещены к публикации исследования птичьего гриппа: «Потенциал вируса H5N1 настолько велик, что я не могу представить на что он еще способен», — цитирует Reuters Health.
«Научная и политическая» общественность призывает ученых уничтожить опасные штаммы. Защитники экспериментаторов утешают озабоченную публику тем, что лабораторные штаммы, якобы, вряд ли способны выжить в естественной среде.
В качестве эпилога
«Вирус – самый дешевый вид оружия массового поражения».
Принц Филипп, муж Елизаветы II, известный своей несдержанностью на язык, как-то сказал: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческие популяции».
Автор : Кирилл Мямлин.