ТОЧКА НЕВОЗВРАТА (продолжение)

Мировая экономика в целом находится в шатком положении: США, как всегда в таких случаях, будут печатать как можно больше не подкрепленных реальным товаром ценных бумаг, в результате чего, компании, продающие свои акции на биржах, залезут в гигантские долги. Пока у среднего европейца или американца есть наличность, чтобы обеспечивать тот объем потребления, к которому он привык, — система будет худо-бедно работать, но чем дольше будет продолжаться кризис, тем быстрее наступит конец современной экономики, какой мы ее знали. Первые симптомы конца проявятся в виде всеобщего падения цен, а затем последует и остановка производств. Если во время Второй мировой войны США пытались установить свои правила на следующие десятилетия и укрепить свое влияние с помощью плана Маршалла, то сейчас Федеральная Резервная Система снижает ключевую ставку и печатает дополнительные миллиарды долларов, которые только увеличат уровень риска от коллапса общей мировой массы ничем не обеспеченных банкнот. Это похоже на старые методы, но будут ли они действенны в новых условиях?

Совершенно сдувшаяся, Европейская комиссия выглядит испуганным кроликом: растерянным, ошеломленным, парализованным. Не понимая чрезвычайного положения, она смущенно приостановила то, что раньше считала самым важным: «принципы Маастрихта», то есть «Пакт стабильности», который ограничивал государственные бюджеты 3 процентами ВВП, а государственный долг 60 процентами. После этого Европейский центральный банк разблокировал 750 млрд. евро, якобы для того, чтобы отреагировать на ситуацию, а на самом деле для того, чтобы спасти евро. Однако правда в том, что в чрезвычайной ситуации каждая страна решает и действует самостоятельно. Смягчается трудовое законодательство, откладывается реформа пенсионного обеспечения, откладываются на неопределенный срок новые планы по выплате компенсаций по безработице. Даже табу на национализацию снято. Очевидно, что вдруг оказалось возможным найти деньги, которых раньше не было. Сейчас они делают удивленный вид, что Китай, ставший фабрикой мира (в 2018 году на Китай приходилось 28 процентов добавленной стоимости мирового производства), «внезапно» производит всевозможные товары, которые ЕС сами отказались производить, начиная с медицинских (с 2008 года Европа не производит ни грамма парацетамола!), и это превращает весь евросоюз в исторический объект в глазах других.

Что мы имеем в сухом остатке: открытых границ больше нет, солидарность обществ не наблюдается, эффективность существующих экономических институтов низвергнута откровенным и ничем неприкрыты протекционизмом и циничным экономическим эгоизмом, в первую очередь, со стороны США; компетентность правящих элит при столкновение с проблемой коронавируса обнаружила даже не нулевую, а отрицательную состоятельность. И это конец глобалисткого проекта. Никакого единого мира после коронавируса уже не будет, и тем более — Америки во главе него. После такого в лидерство западных элит больше никто не поверит. Как никто и не согласится на доминирование Запада, ведь тот же Восток, в первую очередь Китай, вышел из ситуации с куда большей эффективностью и достоинством. Китайские компании обеспечивали борцов с коронавирусом бесплатным питанием, оказывали помощь сельхозпроизводителям, боролись со спекуляцией и повышением цен. Таким образом, Китай указал остальным ориентир — солидарность государства, общества и бизнес структур.

Отсюда вывод — никакой ответственной и своевременной реакции на проблемы, захватившие в данный момент весь мир, по крайней мере, со стороны Запада не будет. В связи с «пандемией» западные государства, в первую очередь США, не только будут бороться с проблемой исключительно (в этом, видимо, и заключается исключительность американской нации) в пределах своих национальных границ, но и попытаются это сделать, по обыкновению, за счёт других, да ещё с выгодой для себя. Консолидация усилий международного сообщества невозможна по той причине, что за «международное сообщество» себя лукаво выдавал тот самый Запад — Америка и её союзники, которые первыми и бежали с тонущего корабля глобализации. Хотя на прошедшем саммите двадцатки лидеры этих самых западных государств-изгоев лицемерно призывали сплотить усилия, и с особым рвением врали о взаимной поддержке, цинично рассчитывая получить хоть что-то от презираемых ими варваров и дикарей, чтобы продлить свою агонию, отпихнув их в последний момент ногой.

Те же самые люди снова показали себя неисправимыми. Кризис 2008 года, возможно, и послужил уроком, но его проигнорировали. Всплыли старые привычки: приоритет финансовых прибылей и накопления капитала в ущерб общественным услугам и занятости. Когда казалось, что дела идут лучше, в адскую логику долга снова бросились «быки», токсичные финансовые продукты циркулировали, акционеры настаивали на полной отдаче от своих инвестиций, а под предлогом восстановления равновесия проводилась политика жесткой экономии, которая опустошала народ. «Открытое общество» последовало своему естественному порыву: еще раз!

Сейчас они могут что-то взять с Китая — но это подобно тому, что на тонущем корабле удачно пнуть кого-то, чтобы он полетел вниз, а тебе достался какой-то импульс вверх. Теоретически можно долезть на самый верх, но корабль всё равно утонет. Выйти из кризиса (действительно выйти, а не получить какую-то передышку) у них не получится. Более того, спихнув Китай — они автоматом ужмут сферу обращения доллара, что в свете новых стимулов ФРС будет инфляционным выстрелом себе в ногу. Раньше — это решали через мировые войны, но сейчас этот путь закрыт не только из-за летальности вооружений, в конце концов у всех давно уже было химическое оружие, но во Второй Мировой его не применяли. Проблема в том, что после Мировой Войны победителю доставались новые рынки, пусть и разрушенные. Зато и новые рабочие руки, которые можно было вовлечь в своё разделение труда, заставив работать задёшево по праву победителя. Теперь ни новых рынков, ни новых рабочих рук не будет. Углубление разделения труда закончилось. Максимум, что можно — спихнуть с себя долги. Но это тоже до конца проблемы не решит — текущая экономика работает только при текущей генерации долга. Без долгов (а новые делать будет трудно, после того как списали старые), экономике всё равно придётся ужаться. (А потом ещё ужаться — дефляционная спираль).

Экономика: мировая и наша собственная — банкрот. Мировая система капитализма подошла к кульминации кризиса, суть которого хорошо известна. Кредитный характер капиталистической экономики требует экстенсивного роста, превышающего значение ссудного процента. Как только это условие перестает выполняться, начинается долговой кризис, причем разрешить его структурными изменениями невозможно, так как он носит системный характер и является неотъемлемой частью самой системы капитализма. Сегодня кризис подошел к своему пику, за которым дальнейшее стихийное развитие событий приведет к общему краху. Выход из кризиса давно известен  — это война. Война, целью которой является деструкция произведенных товарных и материальных ресурсов, а также перераспределение собственности. Вместо войны с ее рисками нам предложен эрзац — глобальная пандемия, но цели мероприятия ровно те же — утилизация избыточной экономики, перераспределение собственности и обнуление долгов. Конечно, Запад рассчитывает, что его доля в сокращении мировой экономики будет минимизирована за счет периферии, которая и должна будет заплатить за все. Атака на Китай имеет именно эту подоплеку.

Сегодня решаются задачи, не имеющие к медицине никакого отношения. Не будь коронавируса, придумали бы что-то еще. Мировая экономика в ауте, и никакого иного механизма возвращения ее к жизни, кроме стресса и принудительной ликвидации избыточной ее части, нет. У капитализма свои законы, которые он обойти не в состоянии.  

То же китайское чудо основано на долгах, долгах и еще раз долгах. И начало этому чуду положила как раз Маргарет Тэтчер, которая именно в 1987 году договорилась с Китаем не только о выплате им императорского и республиканского долга перед Великобританией, но взамен договорилась о масштабных инвестициях и передаче промышленных технологий Китаю. «Железная леди» была в числе первых, кто уловил тенденции времени и своей железной рукой начала втаскивать Великобританию в новый постиндустриальный мир, суть которого в изложении «золотого миллиарда» выглядела вполне понятно — зачистка собственной промышленности и перевод производств в страны Третьего мира. В метрополии — постиндустриальное будущее, а новые колонии подсаживаются на технологическую и финансовую иглу новых колонизаторов. Конечно, возможности США были несопоставимы с возможностями Великобритании, и поэтому Штаты быстро опередили всех в этом соревновании.

Созданная Китаем модель экономики, подкорректированная в 2008 году в ходе кризиса, генерирует долг в совершенно катастрофических масштабах. У нас очень любят приводить в пример долг США, переваливший на третий десяток триллионов долларов, но Китай по этому показателю занимает первое место в мире с совокупным долгом в 40 триллионов долларов (и это значение долга 2019 года — до эпидемии. Сейчас он еще вырос. Тем не менее, Китай получил почетное звание мировой мастерской, но взамен все глубже погружался в зависимость: и технологическую, и финансовую. Фактически всё развитие Китая шло в кредит, и вырваться из этой зависимости можно было только одним способом — наращивать экспорт темпами, превышающими рост долга. Именно поэтому для Китая ключевым параметром развития были заветные 7-8% роста экономики, ниже которых опускаться было решительно невозможно. Однако чудес не бывает — первоначальные темпы роста в десятки процентов схлопнулись, а кризис 2008 года добил модель развития. Китай попытался решить проблему сохранения промышленного потенциала через масштабное развитие внутреннего рынка, но сделать это было возможно только через новый масштабный всплеск долгов — теперь внутренних.

Стремительное развитие — это всегда пузырь. Это всегда масштабные дисбалансы, которые рано или поздно найдут слабое место и рванут. Китай, в отличии от царской России, а потом и СССР — как был, так и остался колонией. Только теперь с амбициями. Сегодня весь Мир, пустившийся во все тяжкие в деле строительства для человечества этого чуда — индустриального общества расширенного воспроизводства капитала, базой для которого является кредит с правом частного присвоения судного процента, упёрся в пределы роста по долгам на кредит, ресурсам и экологии.
А теперь попытайтесь ответить на вопрос — можно ли, имея в активе только гигантские долги священному праву частной собственности в виде процента и частных средств средств производств, построить нечто новое?
Невозможно! Посему, суммы накопленных долгов уже ни какой роли не играют. Их придётся сносить все, как старый фундамент сельской бани перед строительством Дома Культуры.
Попытки по реструктуризации, пролонгации и просто переноса на новых владельцев этих долгов, продолжаться конечно же будут. Но — это будут только лишь попытки.

Уровень падения экономик развитых и развивающихся стран после окончания эпидемии оценивается примерно в 7-15 процентов в зависимости от страны. По сути, в ходе карантинных мероприятий были проведены действия, аналогичные короткой, но крайне разрушительной глобальной войне. Свою задачу она выполнила — мировая экономика потеряла уже примерно 10 процентов, на выходе их кризиса она просядет еще процента на 2-3. Это вполне достаточно для того, чтобы начать перезапускать ее заново. Естественно, что по некоторым отраслям произойдет существенная перебалансировка, ряд субъектов мировой и региональной экономики уйдут с рынка, ряд снизят свои доли. Для них это будет катастрофа, которая также будет развиваться и развиваться как вторичная волна кризиса. Россия, конечно, попадает именно в эту группу, поэтому после завершения карантинных мероприятий нас ждет кратковременная стагнация, после которой будет вторая волна кризиса, но теперь она будет носить структурный характер — будут меняться балансы, происходить перераспределение собственности. В общем, описывать обстановку можно долго и печально. Вопрос в другом — что может произойти. Противоречия нарастали давно, и теперь наступает время полномасштабного и острого кризиса. Вопрос, кто его запустит. В обстановке кризиса минимальная предсказуемость — это главное условие любых решений.

А вот что с нами то делать — вопрос? Россия сейчас — это обглоданная кость, с которой сорвать абсолютно нечего. Кому мы нужны и главное зачем? Полезные ископаемые? Нефти переизбыток с ценой стремящейся к нулю, с газом скоро такая же оказия произойдет, другие ископаемые нужны когда экономика растет, а она падает. Человеческий ресурс? Так не знают, как избавиться от лишнего населения. Не истреблять же нас в конце-концов будут (прямыми методами). А говорить что мы какая-то исключительная нация — это льстить себе. Это уже, к сожалению, не так. Какие-то супер-пупер технологии? Не смешите, у нас их нет. Так что глобально нечего переваривать. Это — уже произошло, в 90-е годы, когда так называемый цивилизованный Запад действительно получил приз — в виде очень приличного куска, размером в треть мирового рынка. Переварил. Теперь такого нет. Тут пустыня, с развалинами былой великой цивилизации и редкие оазисы «витрин западной жизни» для обывателя. Убрать нефтяной навес — это максимум на сегодня. Но он уже больше, чем производит Россия. Даже если этого станет достаточно — это поможет только нефтяному рынку, но никак не повлияет на фондовый, общее проседание экономики, дальнейшее проседание спроса вообще на всё и на нефть, в частности.

Безусловно, вместе с перебалансировкой часть властных группировок лишится собственности, а с ней — и власти. Поляна расчистится для появления новых субъектов политики и экономики. Единственное, что сегодня никто не сможет прогнозировать — произойдет ли смена модели российской экономики. Если да — то у нас появится шанс на развитие. Если нет — через некоторое время мы повторим все то же самое, но с более низкого старта и с гораздо меньшим запасом устойчивости. При этом вполне возможно, что вторичный кризис будет идти по более жесткому сценарию, который сразу начнется с регионализации. Проще говоря — либо после нынешнего кризиса произойдет снос нынешнего правящего сословия со сменой экономической парадигимы, либо мы войдем в период колебания системы с последующим ее разрушением. И это тоже — вполне закономерный процесс, который нельзя отменить указом президента, решением губернатора или еще одной статьей Уголовного кодекса.

Сегодня у местной власти есть инструмент «укрупнения» — право открытия предприятий, закрытых на карантинные мероприятия. Списки «социально значимых» производств и предприятий есть теперь в каждом регионе, и попасть в заветный список могут не только лишь все. И на очень конкретных условиях. В этом смысле карантинные мероприятия по всей стране — прекрасный инструмент перераспределения собственности, а значит — укрупняться будет не только собственность, но и политический ландшафт. В ряде регионов, которые сумели отстоять свою независимость от Москвы (это Чечня и Татарстан в первую очередь) укрупнение произошло давно. Там конкурирующие правящим элитам кланы зачищены под корень и безо всякой эпидемии. Уже сейчас в большинстве регионов структуры, конкурирующие с местными властями, пойдут под нож, монополизация власти только усилится, причем повсеместно. Теперь эпидемия привела к тому, что и остальные регионы получают короткую возможность провести масштабные зачистки. Внешне это выглядит как монополизация и «укрупнение», однако в качестве бонуса губернаторы получают большую уверенность в том, что они контролируют «свой» регион и менее зависимы от Центра. 

Это, конечно, крайне плохо с точки зрения единого государственного пространства. Регионы, получив возможность экономического обособления от центра через перераспределение собственности и концентрацию ее в руках правящих региональных кланов, неизбежно будут дистанцироваться от центра и политически. Любая империя или централизованное (а Россия — гиперцентрализованное) государство, сохраняет единство и устойчивость только тогда, когда темпы развития регионов ниже темпов развития страны в целом. Как только развитие региона начинает устойчиво опережать развитие страны в целом (в особенности региона удаленного и периферийного по отношению к центральной части страны), тем сильнее в нем начинают нарастать сепаратистские тенденции. Кстати, во многом поэтому нынешний режим держит регионы в «черном теле». Безусловно, федеральный центр высасывает из регионов все до последней капли в первую очередь для того, чтобы удовлетворить свой интерес к разграблению страны, однако не в последнюю очередь они отдают себе отчет в том, что сильные регионы перестанут нуждаться в «путинской вертикали» и поставят вопрос о соблюдении своих интересов.

В этом смысле государственное строительство в России идет примерно по тому же принципу, по которому государство старается сохранять значительное число так называемых бюджетников. Бюджетники имеют только один источник постоянного дохода — мизерные подачки в виде нищенской зарплаты. Без нее они просто умрут с голода, так как огосударствление экономики ведет к тому, что государство становится единственным работодателем, а значит, другой работы они могут просто не найти. Примерно так же Центр поступает и с регионами —высасывая их досуха, давая при этом жалкие подачки в виде разнообразных трансфертов. Без которых регион просто умрет. Это и обеспечивает лояльность и бюджетников, и регионов. Экономическая катастрофа, вызванная не только лишь эпидемией, но и общим кризисом в стране, а также крахом углеводородной модели экономики, дополняется возможностями, которые получили сейчас региональные власти в плане перераспределения собственности. А значит — возможности Центра диктовать и насаждать резко уменьшатся. И у этого будут свои, весьма серьезные последствия.

При этом беспросветная ложь — визитная карточка нашей власти. Она лжет всегда, всем и во всём. А уж в текущей обстановке ждать от нее хоть какой-то правды — это верх наивности. Поэтому в стране эпидемия, а президент вопреки действующему законодательству сбежал в бункер, не объявив состояние ЧС. Просто потому, что тогда ему же за всё это и отвечать. А зачем такая морока человеку, который всегда не при чем? Поэтому закон — в сторону, вы там сами как-нибудь. А сами как-нибудь в ситуации самоустранившегося президента, это означает, что теперь все без исключения просто обязаны закон нарушать, причем чем дальше — тем грубее. Государство уже даже не пытается что-либо разъяснять или убеждать, действуя исключительно репрессиями и грубой силой. При этом именно государство несет всю ответственность и за халатность, и бездействие в ходе подготовки к эпидемии (благо у России было более чем два месяца на подготовку, которые ушли в разговоры о нашем особом пути, скрепах и прочих достоинствах, которые вирусу страшны, а потому его у нас нет и быть не может. Именно федеральная власть спряталась в кусты и бросила страну на произвол судьбы, передоверив карантинные мероприятия на региональный уровень, который откровенно недостаточен при масштабной эпидемии. Но виноваты, конечно, граждане. И они оплатят всю стоимость просчетов и бездарных действий власти. 

Можно ли рассчитывать, что справившись с коронавирусом, если это произойдет, человечество сделает надлежащие выводы, свернет глобализацию, выкинет либеральные суеверия, остановит мигрантов, положит конец похабным техническим изобретениям, все глубже погружающим людей в бесконечные лабиринты материи? Совершенно ясно, что нет. Немедленно все примутся за старое. Не моргнув глазом, и не успев похоронить трупы. Как только — и если только — оживут рынки и придет в себя Доу Джонс — все вернется на свои круги. Точно наивен тот, кто думает иначе. Но что это значит? Это значит, что эпидемия как Событие будет превращено в досадное недоразумение. Никто не поймет смысла пришествия богов чумы, никто не задумается о «пузырях ничто». А значит, все повторится снова и снова и будет повторяться вплоть до того момента, пока не достигнет точки невозврата. 

Если быть внимательным к ходу времени, эта точка преодолевается в данный момент. 

В России складывается очень неприятный когнитивный диссонанс…  Налицо две установки, провоцирующие с точки зрения лингвистической психологии, психическое расстройство (по Г.Бейтсону), как бывает в случае косноязычия родителей. Одна власть говорит: все в порядке, волноваться не о чем. Другая: попробуйте только выйти на улицу числом больше одного или молодой пары. В первом случае, все отлично; во втором — все серьезно. Вот тут можно увидеть самое главное: в той чрезвычайно ситуации, которая сложилась в условиях эпидемии в мире (крах глобалистской модели политики и экономики), власть будет принадлежать тому, кто справится с вирусом. И доверие вызывает тот, кто относится к проблеме со всей серьезностью и отвечает на вызов адекватными мерами — какими бы суровыми и непопулярными они ни были. Если  опасность серьезная, то и меры должны быть серьезными. Вместо этого на фоне пандемии мы наблюдаем усиление грызни влиятельных капиталистов и групп влияния за власть.

Оказалось, «невидимая рука рынка» — это романтическая идея, не имеющая ничего общего с реальностью. Пандемия — это самое время окончательно попрощаться с иллюзиями и, пока не поздно, перейти к решительным действиям.

И вот тут возникает подозрение, что — это фактически невозможно. Конечно, отлично что нет Медведева, это было бы совсем чудовищно, но есть же все остальные (или почти все), и вот это внушает серьезное опасение. Путин явно не торопится брать на себя ответственность в условиях Чрезвычайной ситуации, и скорее всего не по политическим причинам (с этим как раз все в порядке), а по экономическим, яростно не желая переходить к мобилизационной экономике и уповая на спасение рынков и возврат цены на нефть. А вот с этим могут быть проблемы. То, как рушатся рынки на Западе, подсказывает, что это упование может оказаться ложным и что мобилизационной модели уже не избежать. Лучше признать это сейчас, так как с каждым днем — если не с эпидемиологической, то с экономической точки зрения — ситуация будет только осложняться. Почему бы еще вчера не сказать прямо, насколько все серьезно, и предупредить, что понадобятся чрезвычайные меры, назвав их тем, чем они являются на самом деле — ЧС, а не двусмысленным и совершенно токсичным для россиян словом «самоизоляция». Отлично, если Россия избежит участи остальных стран. Но даже в этом случае мы уже находимся в новом мире и новых условиях. И на них надо давать новые ответы. Российский политический класс совершенно не пригоден к действиям в новых условиях, и его точно надо менять. Это и есть будущее, и оно, похоже, уже настало. Если Путин хочет быть правителем — а не «продолжать быть» им, ему придется с этим считаться. 

Как у него это получится — время покажет, но сегодня очевидно, что ситуация намного сложнее и неопределеннее, поскольку единство в «кремлевской» верхушке отсутствует, что добавляет хаоса, а с управленческой точки зрения хаотизация просто разносит и без того ржавую вертикаль. Условно власть имущих можно разделить на два лагеря: «прокитайский» (и это будет «партия Совбеза»: понятно, нефть и Сечин) и «прозападный» («партия Госсовета» и Семья, которая на фоне пандемии пытается отыграть хотя бы часть утерянных позиций). И вот между ними конфликт обострится довольно серьезно: их к этому вынудит давление тех, интересы кого они представляют. Плюс есть еще и так называемые ситуационные игроки, тот же Сергей Собянин, например. С одной стороны, он выдвинулся на роль фронтмена от «партии Госсовета» и Семьи, с другой — он исконно был представителем «прокитайской» элиты. Вспомним лето прошлого года, когда Сергей Семенович отрапортовал президенту о глобальном запуске системы распознавания лиц на базе технологий Вокорд. Что здесь любопытно? А то, что компания, владеющая этими технологиями, была продана китайской Huawei. Эта связка не может оказаться просто случайной. Не стоит забывать, что, по-видимому, поставщиком для реализации закона Яровой по хранению информации и интернет-трафика будет выбрана именно китайская компания Huawei. 

И тут уже можно с уверенностью говорить о том, что война между властными кланами пойдет нешуточная, и какие контуры она примет — предсказать сложно. Потому что тот фон, на котором она будет происходить — он выходит за все дозволенные рамки. Это, во-первых, провалившийся транзит власти, что само по себе говорит о политической неопределенности, инициирующей для системы существенные риски. Во-вторых, коронавирус с вытекающим из него, точнее, из ограничительных мер экономическим кризисом, грозящим вообще скатиться в депрессию и тем самым повторить 90-е. В-третьих, это общемировой кризис, который ставит нашу сырьевую экономику в очень неудобное и зависимое положение (чем, допустим сейчас пользуется Китай). Уже происходящее сегодня столкновение интересов и ведет к тому, что делаются прямо противоположные заявления. Буквально на днях было заявлено о выходе на «плато» эпидемии, как уже через несколько дней Минздрав со ссылкой на главного пульмонолога Минздрава сообщил, что до пика еще далеко, причем даже примерные сроки названы крайне неопределенно. Хаос в вертикали — прямое следствие идущей номенклатурной войны. Те, кого жрут в ходе мероприятий, крайне заинтересованы в их отмене, те, кто жрет — наоборот, весьма и весьма хотят продолжения погромов под видом борьбы с вирусом.

Заявление Путина об отмене режима нерабочих дней на самом деле вообще никак не отменяет все те решения, которые приняли региональные власти. Теперь Путин как бы весь в белом и перекладывает ответственность за прекращение карантинных мероприятий на губернаторов, однако в случае всплеска заболевания они и будут отвечать. Что ставит их в крайне двусмысленное положение. Формально заявлено, что будут разработаны меры и на федеральном уровне, но они будут носить косвенный характер  частичная отмена налогов за период карантина, однако прямых выплат дождутся далеко не все, да и выплаты эти будут, понятно, скорее, издевательскими. Естественно, что все эти игры престолов ни к борьбе с эпидемией, ни к помощи людям никакого отношения не имеют. Так или иначе, но ход сделан. Борьба по всем законам жанра только обостряется. Ясность есть в одном — денег людям так и не дадут, а потому выживать они будут как и прежде — неизвестно как. Любопытно, что о грандиозной победе над эпидемией объявлено в день нового рекорда по заболеваниям. На плато мы так и не вышли, но победа несомненна. Если вспомнить Сирию, то Путин трижды объявлял о победе, так что, скорее всего, последнее  тоже не последнее.

Естественно, что вина возложена на недисциплинированных граждан, которые и распространяют заразу. Крайне сомнительное утверждение, если учесть, что процесс «самоизоляции» носит как бы добровольный характер, никаким законом не регламентирован, а значит — власть сама сознательно дистанцировалась от ответственности за происходящее. Президент не стал вводить режим ЧС и самоизолировался, губернаторы вводить этот режим в отношении граждан права не имеют, поэтому и изобретаются разнообразные незаконные способы, которые ситуацию явно не улучшают. Но главному пульмонологу не по чину заявить, что президент несет всю полноту ответственности за свое бездействие и пренебрежение прямыми обязанностями. А потому виноват народ. Не так сел, не туда пошел. В общем, времена наступают тяжелые. И какой Россия выйдет из этой передряги — очень большой вопрос. Одно можно сказать с уверенностью: перемены неотвратимы. Правда, не стоит ожидать, что в ближайшем времени они будут к лучшему.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *