Оболванивание

В романе Ч. Айтматова “И дольше века длится день” рассказывается, как ныне вымершие азиатские завоеватели жуаньжуаны превращали своих противников в покорных биороботов: “Сначала им начисто обривали головы… К тому времени, когда закачивалось бритье головы, забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли ее наиболее тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями — наподобие современных плавательных шапочек.

Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта – раба, не помнящего своего прошлого… Лишенный памяти и потому весьма ценный, стоивший десяти здоровых невольников, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный понимания собственного “я”, манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве. Для любого рабовладельца самое страшное – восстание раба. Каждый раб – потенциально мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением – ему в корне чужды были побуждения к бунту, неповиновению. Он не ведал таких страстей. И поэтому не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в тайных замыслах”.

— Существовало ли на само деле такое оболванивание? – спросил я у специалиста по вопросам государства и права, доцента Университета дружбы народов имени П.Лумумбы М.Н.Кузнецова.

— Да, в истории есть примеры оболванивания населения, — ответил Михаил Николаевич. – Но они, как правило, связаны с применением алкоголя и наркотиков. Так, несколько веков назад на территории Юго-Восточной Азии обитало племя маньчжуров. Их боялись китайцы и стороной обходили японцы. В XVII веке, завоевав обширную территорию нынешнего Китая, они основали знаменитую династию Цин. Однако на рубеже прошлого и нынешнего веков в трезвую страну, не знавшую ни спиртного, ни наркотиков, были засланы японские торговцы и миссионеры, которые открыли дешевые опиокурильни, где посетителям-маньчжурам, включая подростков и детей, в числе других наркотиков в избытке предлагались алкоизделия. Одновременно под страхом жесточайшего наказания самим японцам было запрещено посещать эти злачные места.

Маневр удался. Согласно официальному докладу, выпущенному министерством внутренних дел Маньчжоу-Го, из 1/3 всего населения (более 9 млн. человек), ставшего наркоманами, 69 % были люди моложе 30 лет. Так агрессоры пытались морально и физически разложить нацию, ее цвет и надежду, дабы свести к нулю ее способность к сопротивлению, отмечалось во время суда над японскими военными преступниками.

Вот что писалось в этой связи в книге “Суд в Токио”: “Японский милитаризм решил использовать наркотики как оружие для покорения. Наркотики – это оружие агрессии. Ее жертвы не кричали и не стонали, они не проливали кровь, не пугали и не возмущали воображение окружающих страшным видом своих ран. Они умирали тихо и постепенно, и не на поле брани, а прямо в собственных домах. Умирали духовно за много лет до фактической смерти. А главное, эти живые трупы, лишенные воли – основного качества, необходимого воину на поле сражения, не были опасны как потенциальные солдаты противника. В этой страшной войне не было ни разрушенных городов, ни сожженных деревень. И что весьма важно, агрессор, добиваясь своей цели, не нес военных расходов, наоборот, он получал огромные доходы”.

Мир 80-х годов испытывает воздействие всевозрастающего потребления алкоголя и наркотиков, как никогда раньше, и некоторые симптомы превращения части населения капиталистического мира в управляемых биороботов уже налицо. Только на смену бритве и верблюжьей коже для подавления сознания пришла химия наркотиков и психохирургия.

За последние годы печать, радио, телевидение неоднократно сообщали о программах западных спецслужб по разработке, экспериментам и практическом использовании таких средств в целях обработки человеческого сознания на индивидуальном и коллективном уровне. Вспомним фильмы “Мертвый сезон”, “Френсис”, “Вариант Зомби”, монографию А.Толкунова “Похитители разума”.

Что касается нашей страны, считает М.Н.Кузнецов, то у нас нередко борьба велась, да и сейчас подчас ведется, не с причинами алкоголизации и вообще наркотизации населения, а с последствиями ее. В ряде случаев в ущерб идеологической и политической оценке этого зла на первое место выдвигался медицинский фактор, причем в очень ограниченном виде: алкоголь разрушает здоровье пьющего, влияет пагубно на его сердце, печень, почки и т.д., но лишь тогда, когда им злоупотребляют. “Умеренное” же потребление якобы не представляет опасности. Тем самым формировался неперспективный путь борьбы: расширялась медицинская антиалкогольная служба, накапливалась избыточная информация, росли расходы на лечение алкоголиков, а их число не уменьшалось.

Истинные причины распространения алкоголя не в том, что медицина плохо или хорошо лечит последствия его воздействия и слабо организует профилактическую работу, — они не медицинские; не в том, что какие-либо слои народа привержены к алкоголю, — они не национальные, не расовые, не биологические.

Социальные группы, например, правящая эксплуататорская верхушка в буржуазном обществе или паразитирующая на недостатках и упущениях в развитии страны группа лиц в социалистическом обществе, ставящая собственные интересы выше интересов народа, объективно заинтересованы в спаивании трудящихся масс, поскольку в этих условиях им легче безнаказанно вершить свои дела. Так, в вопросе об алкоголе смыкаются узкие, своекорыстные интересы наших зарубежных классовых противников и моральных разложенцев, взяточников и казнокрадов внутри нашей собственной страны.

Велика была, например, роль пьянства в падении директоров некоторых московских гастрономов: пили на работе и после нее, в подсобках и прямо за прилавком. Торговые залы оглушала площадная брань. Иные далеко не первой молодости дельцы склоняли к сожительству своих молодых подчиненных, восемнадцатилетних девчонок. Вседозволенность – вот имя пороку, который поддерживался другим пороком – пьянством.

Таким образом, алкоголизация подрывает экономические, социальные, нравственные устои общества и одновременно она способствует застойному состоянию общественной жизни, снижению социальной активности населения.

И это прекрасно понимали многие советские люди:

— Я вот долгое время жил “как все”. Как все работал, как все выпивал. Выпьешь – и ничто тебя не волнует. Но вот внимательно присмотрелся к своей жизни, к окружающей действительности – и ужаснулся. Кто я? Зачем я? Живу по принципу: отработал смену, выпил, почитал детектив и на боковую… И разве один я такой? Все мы результат серенькой, неинтересной жизни, в которой приемщица стеклотары материально живет лучше знатного сталевара… — размышляет один из рабочих.

— Я преподаю в техникуме и сам постепенно тупею среди дебилов, процент которых ежегодно возрастает, — обращается к общественности преподаватель. – Лет десять назад я за сегодняшние ответы поставил бы двойку, а вынужден ставить четыре или пять – выбора нет. Я рад, если он или она повторяет за мной простое предложение. И таким горе-учащимся мы даем дипломы специалистов сельского хозяйства. Бедное наше сельское хозяйство!

Кто-то скажет: “Слишком мрачное обобщение”. Может быть… Но вот реальный случай, описанный в одном из медицинских журналов.

…Олег К., ему 15 лет, учится в техникуме, пары химических веществ нюхает несколько месяцев.

— Когда последний раз был в техникуме? – спрашивают его.

— Не помню.

— Скоро, чего доброго, и таблицу умножения забудешь.

— Ну да, — улыбается мальчишка. – Дважды два – четыре.

— А пятью пять?

— Двадцать пять.

— А пятью шесть?

— Двадцать шесть.

— А пятью восемь, конечно, двадцать восемь? – подсказывают ему.

— Конечно, — вполне серьезно отвечает Олег. – Будто сами не знаете…

Слов нет, грустная картина…

Пары химических веществ обладают высокой токсичностью. Через легкие они молниеносно всасываются в кровь, быстро достигают мозга и других органов, растворяя элементы клеточных структур. В первую очередь страдает головной мозг. Буквально от одной-единственной попытки “побалдеть”. Вот как это происходит.

…Придя из школы Олечка до крови расчесала кожу головы, а затем полила из флакона с каким-то растворителем волосы, надела резиновую шапочку для плавания и легла кайфовать. Конечно, под музыку…

Когда мать вернулась с работы, в квартире стояла тишина и резко пахло химией. Девочка лежала без сознания на диване. А рядом тревожно поскрипывал магнитофон, в котором закончилась кассета…

Через две недели пребывания в больнице Оля вернулась домой. Была тихой, послушной, но учиться уже не могла. “Не соображает”, — сказали о ней одноклассницы. Зато дома стала больше помогать, но по хозяйству. “Только как автомат”, — заметила мать…

Тут поневоле вспомнишь древних манкуртов… Правда, есть существенная разница: это не просто оболванивание по чьей-то злой воле, а самоуничтожение личности. Часто – по детскому недомыслию, но всегда – из-за нашего взрослого недосмотра, особенно за “грудными” ребятами. Ведь способствующим моментом к “нюханью” и “таблеткам” нередко являются психопатоподобные изменения личности с патологическим инакомыслием и неадекватным протестом, стремлением приобщиться к “особому” времяпрепровождению, испытать необычные ощущения для познания цели и существа бытия. Употребление наркотиков часто начинается хаотически: ребята “пробуют” почти все доступные им “оглушающие” средства, употребляя то, что легче всего достать и что принимают их знакомые. Попав в зависимость от наркотиков, эти больные обращают на себя внимание вялостью, снижением потребностей и интересов или своеобразием суждений и речевых оборотов, неадекватностью мимики содержанию высказываний, вычурной претенциозностью или небрежностью в одежде, необычной откровенностью в вопросах злоупотребления наркотиками, обнаженностью в изложении своих сексуальных взаимоотношений.

Еще известный немецкий ученый А.Фишер в “Основах социальной гигиены” (переведенной у нас в 1929 г.) показал, что среди обитателей психиатрических больниц почти половину составляют люди, у которых в роду были душевнобольные или алкоголики. Следовательно, алкоголизация предрасполагает к душевным болезням (не говоря уже об алкогольных психозах). Интересно, что в разных поколениях взрослого мужского населения распространение алкоголизма может колебаться в больших пределах. То есть накопление людей, подверженных пьянству, меняется по годам. С чем это связано, пока еще трудно сказать, но важно, что примерно такие же волнообразные колебания происходят и в частоте рождения будущих шизофреников, сред которых повышена тяга и к наркотикам. Как указывается в официальных документах Минздрава СССР, примерно в 15 % всех случаев наркомании диагностируется психическое заболевание. Кроме того, у значительного числа наркоманов отмечаются психопатические черты характера. Чаще всего злоупотребление наркотиками встречается у больных шизофренией, эпилепсией, психопатией (патологическим развитием личности), а также при наличии явлений органического (травматического в том числе) поражения мозга, дебильности.

Отсюда различные вида социальной патологии, отсюда появляются и “асоциальные элементы” общества, для которых одурманивание просто необходимо. Оно становится и смыслом, и орудием в жизни наркомана, тунеядца, алкоголика и преступника, что и используется нашими идеологическими противниками для духовного растления, нравственных диверсий.

Автор : Виктор Ягодинский.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *