Протест в Любляне 28 февраля. © Bojan Stepančič

В момент, когда я пишу этот текст, в Словении продолжается мощное социальное восстание, и с еще более сильной политической решительностью оно вступает в новую стадию политической зрелости. 

То, что началось как изолированная вспышка в конце ноября 2012 в Мариборе, втором по величине городе Словении, распространилось на другие города, и несколько недель спустя достигло вершины на Все-словенском восстании, собравшем беспрецедентное число участников по всей стране.

Картины беспорядков, разбитых окон, слезоточивого газа и полицейских репрессий говорили о беспрецедентном политическом насилии на улицах. Социальное восстание также разожгло пламя, в котором сгорели главные мифы словенской истории успешного перехода от социалистического прошлого.

Мираж совершенно нового мира рассеялся и неолиберализм с европейским лицом показал, наконец, свой самый подлинный и чудовищный облик. Сказка общества свободного рынка и справедливых выборов в правовом государстве, которое, как считалось, берегло молодую демократию, была утоплена в некогда вкусном «Каберне Словиньон».

В недели декабря 2012 сотни тысяч людей вышли на улицы, занимая центральные площади и скандируя известные теперь политические лозунги: «Хватит!», «С ними покончено!», «Все они — мошенники!», «Мы отдаем Парламент, но не улицы!»

Политическое осуждение коррумпированного политического класса получило существенное подтверждение в докладе общественного Комитета против коррупции, который нашел убедительные доказательства причастности двух ключевых фигур словенской политической арены, Янеза Янши (премьер-министр и глава правых словенских демократов) и Зорана Янковича (мэр Любляны и лидер главной центристской партии «Позитивная Словения») к главным коррупционным скандалам.

Вместо того чтобы взять на себя полную ответственность и уйти в отставку, они и многие другие сохраняют свои незаконные политические мандаты. Доклад о коррупции еще больше подлил масла в огонь, и даже радикализировал требования общественного движения. Произошел переход от изначальной морализующей критики деятельности коррумпированных государственных чиновников к критике политического класса и системы в целом. Протестующие осознали, что прогнило что-то в словенском государстве, и ведущие марионетки — всего лишь самые явные признаки более глубокого и структурного кризиса капитализма.

С дивана на улицы

Последние три месяца массового протеста примирили множество различных социальных групп и людей различной политической принадлежности и поколений, молодых и старых, рабочих и студентов, секс-меньшинства и прекарных работников, экологов, анархистов и социалистов. Все требуют более глубоких социальных изменений. «Все-словенское восстание» породило новый смысл солидарности. Вместо того чтобы привычно ворчать и жаловаться на диванах, люди присоединились к общественному протесту.

Было бы неправильно немедленно связать «народ», который составляет движение, с некой предыдущей идеальной или более истинной словенской нацией. Напротив, движение «народа» сложно, расколото и наполнено двойственными отношениями. Если общая причина ясна, а именно — ниспровержение политического класса — нужно отметить, что пути и цели нового политического проекта менее определены. Этот конфликтный момент открывает политическое пространство вне прагматичных и установленных правил официального политического процесса. Таким образом, мы являемся свидетелями разнообразных перспектив, которые колеблются от страсти к морализированию (консервативная либеральная позиция, что «нам нужны новые хорошие люди и настоящее правовое государство») к национализму («протест ради лучшей Словении»), к еще более сильной радикальной тенденции в поддержку изменения общества.

Люди борются в мрачных социально-бытовых условиях в новой Словении, и многие группы работали над формулировкой социально-экономических альтернатив существующему порядку. Стремления, которые казались невероятными всего лишь несколько месяцев назад, такие, как требования прямой демократии и демократического социализма, оказались в центре внимания господствующих общественных СМИ.

Народная политическая повестка дня больше не определяется и не формируется существующими учреждениями или партиями. Она теперь так же формируется людьми на улицах в многочисленных публичных выступлениях, культурных мероприятиях и политических обсуждениях новых народных советов, комитетов и инициатив, которые чрезвычайно серьезно занимаются поиском самой широкой демократической платформы. К ним относится Комитет за прямую демократию, Координационный комитет за культурную Словению, Генеральная ассамблея Все-словенского восстания и Комитет за справедливость и солидарность в обществе. Есть также другие уже существующие культурные и политические группы, которые призвали к участию в гражданском неповиновении и протестах против нынешнего режима: университетские профсоюзы, студенческая организация «Искра», Университет рабочих-панков, Федерация Анархистской Организации и многие другие.

Протесты и обсуждения усиливают и расширяют политику вне представительной демократии и теперь уже ее несущественной политики. Многие еженедельники (раздел «Восстание» в Sobotna Priloga, Dnevnik, Mladina, и т. д.), а также ежедневные газеты начали впервые публиковать больше альтернативных статей.

Худшие меры строгой экономии

Люди в Словении признали официальный политический класс виновным не только в обмане, но также и в атаке на остатки социального государства, просящего фактически об иностранном вмешательстве. Говоря точнее, и нынешнее правое правительство (Янез Янша), и предыдущее левоцентристское правительство (действующий президент Борут Пахор) — оба причастны к введению худших программ строгой экономии.

Недавно они были даже раскритикованы тем самым Международным Валютным Фондом, который способствует мерам строгой экономии, и ввел ужасающую экономическую политику, в первую очередь — на европейской периферии. К этим мерам относятся: приватизация банков (даже попытка провести референдум по созданию «плохого банка», которому бы отдали просроченные кредиты); создание специального «холдинга» — «экспертных» институтов, которые продадут госпредприятия иностранным инвестиционным фирмам; массовые временные увольнения и расторжение коллективных договоров во всех социальных секторах; решительные сокращения социального бюджета (например, финансирование исследований и университетов упало с 10-20%; сокращения в сфере культуры составляют в некоторых областях целых 50%; уязвимые группы пенсионеров получают только 250 евро, или чуть больше 300 долларов в месяц).

Короче говоря, строгая экономия является финансовой дисциплиной, санкционирующей беспрецедентную эксплуатацию труда. Она предназначена облегчить ре-инвестирование капитала в условиях кризиса. Поэтому неудивительно, что во время серьезного экономического кризиса самое тяжелое бремя ложится на простых людей. В Словении зарегистрирован ранее небывалый высокий уровень безработицы (12-13% по данным Eurostat, или выше) и засвидетельствован самый резкий рост безработицы среди молодежи в Европе, которая повысилась с 15% до 25% в последние месяцы 2012 года.

Больше двух десятилетий политический класс Словении поздравлял себя с тем, что он осуществил самый успешный переход к рыночной экономике. Но история успеха «Швейцарии Балкан» развалилась, как карточный домик. Мифические фигуры и действия словенской независимости были разоблачены. Даже люди, которые «боролись» за демократические преобразования израненного югославского государства в конце 1980-ых, заметили, наконец, большой грабеж: расхищение социального богатства местными магнатами и иностранным капиталом, постепенное устранение социального государства, социальное отчуждение неимущих и уязвимых социальных групп.

Пробуждение от словенской мечты наступило поздно. Однако, похоже, что даже те, кто живет в глубокой апатии последних лет, политизировались, организуются, дискутируют, митингуют и созидают. У движения уже были успехи: мэр Марибора, Франк Канглер, ушел в отставку из-за давления общественного протеста, и три партнера по коалиции вышли из нынешнего правительства.

Все это происходит не в ситуации изобилия и в свободное время, но, напротив, в зимние месяцы, когда люди изо всех сил пытаются не только оплатить свои счета, но также и найти достаточно еды, чтобы выжить. В то время, когда число людей, нуждающихся в продовольственных талонах и помощи, находится на небывало высоком уровне и повсюду происходят выселения должников, ситуация готова взорваться в ясные альтернативы: социальная катастрофа или социальное преобразование, варварство или социализм.

Сила в конфликте

Очевидно, направление и процесс будущего восстания нельзя спрогнозировать. Как было сказано выше, в движении остались многие противоречивые стратегии. Даже если все согласны по вопросу свержения политического класса, есть те, кто хотят постепенно реформировать систему (60% из всех, у кого взяли интервью для авторитетного исследования «Словенское общественное мнение») и другие, которые считают революцию легитимной (30% из тех, у кого взяли интервью). Некоторые течения настаивают на том, что нужно усиливать прямую демократию и народные институции, беря пример с Исландии. Другие хотят начать проект, подобный греческой Syriza, создать реальную левую партию, которая возникла бы из сегодняшних общественных движений и разработала бы долгосрочную стратегию. Эти разнообразные перспективы вносят конфликт в ядро восстания, делая его, как это ни парадоксально, сильнее. Посредством постоянных дебатов и борьбы движение экспериментирует с различными политическими формами и набирается политической силы.

Кроме того, важно то, что недавно радикализировалась роль профсоюзов, особенно в общественном секторе (SVIZ). 23 января произошла мощная всеобщая забастовка и 200 000 рабочих были на улицах 14 различных городов по всей Словении. Они присоединились к социальному восстанию. То, что прежде было фрагментированным и разделенным, стало более ясным и единым сегодня.

Оружие массового созидания

Настойчивое и сильное общественное движение, которое связано с прогрессивными политическими формами, стало худшим кошмаром правящего класса. Вот почему правительство ответило не аргументами, а репрессиями. Из страха перед своим собственным распадом и похоронами, оно предприняло серию репрессивных мер. Список велик: криминализация Комитета против коррупции, запугивание протестующих внушительными штрафами предполагаемым организаторам и участникам протестов, приказ государственным служащим не присоединяться к протестам, критика СМИ за их независимые сообщения, манипуляция общественностью во всех СМИ и массовое увеличение численности работников службы безопасности.

Новейшая мера была предпринята 8 февраля, в День Культуры в Словении, когда в Любляне произошло третье «Все-словенское восстание». Остатки правительства, Католической церкви и их органа гражданского общества «Ассамблея за республику» решили организовать уличный протест в тот же день и время. Партия словенских демократов, возглавляемая премьером Янезом Яншей, потребовала, чтобы их участники участвовали в про-правительственном митинге под угрозой изгнания из партии.

Однако антиправительственные, антикоррупционные и антикризисные протесты показали свою политическую зрелость, проведя митинг несколько часов спустя в тот же день. Разница между картинами двух протестов не могла бы быть более сильной. На про-правительственном митинге было несколько тысяч стареющих «сторонников» с массой словенских флагов и ультранационалистических лозунгов, слушающих, как Янез Янша говорит с саммита в Брюсселе по бюджету ЕС об угрозе «левого фашизма» в Словении. Несколько часов спустя состоялся один из самых массовых протестов в словенской истории: приблизительно 250 000 человек прошли по улицам с впечатляющими перформансами, требуя, чтобы «весна пришла, а Янша и политический класс ушли» раз и навсегда. Против оружия массового поражения и репрессий правителей восстание ответило оружием массового созидания.

Позвольте мне завершить последними строфами гимна восстания, написанного Ксенией Юс и спетого самодеятельным женским хором Kombinat — «Песня сопротивления».

Сражения храбрых сердцем людей, / это не позабытые истории давно минувших дней./ Для них наша песня должна жить, / Для них мы поднимаем кулаки к солнцу.

Песня сопротивления распространила ваш голос, / мечты миллионов растут, / Свобода – это мысль, столь же особенная как Карст, / Свобода – это огонь, который согревает наши лица.

Песня Сопротивления, кажется, пробудила другого призрака прошлого, о котором забыли в 20-ом столетии. Позволено ли нам снова мечтать и думать о революции? Даже пока еще очень юное восстание, кажется, пережило больше чем одну зиму, и, вероятно, проживет намного дольше.

Гал Кирн в настоящее время живет в Берлине, но в его родной Любляне он участвует в работе Workers-Punks’ University. Он является соредактором книги Encountering Althusser (Bloomsbury, 2013) и Surfing the Black,Transgressive Moments in Yugoslav Cinema (Jan van Eyck Academie, 2012) и редактором сборника статей Post-Fordism and its Discontents (JvE Academie, 2010).

Примечание переводчика: в конце февраля Янез Янша после вотума недоверия ушел с поста премьер-министра. Его сменила лидер левоцентристской партии «Позитивная Словения» Аленка Братушек. Однако «словенское восстание» продолжается.