Летом здесь пусто и нежарко. Тянешь на себя тяжелую дверь церкви и из июльской сушилки окунаешься в холодный шелк. Старые стены «держат воздух». Только сразу два удивления. Первое — заходишь в храм, а попадаешь в разноцветный хрустальный то ли театр, то ли развал. Второе — с противоположной восточной стены жгут глаза и точно знаешь, что где-то их встречал.
Младшие купцы Мальцовы, когда заказывали при своих хрустальных заводах в Гусе фабричную церковь, продолжали строить город-чудо. Вообще это была фамильная миссия Мальцовых — сделать город-чудо. С тех пор как в середине XVIII века царским приказом погнали заводы из Подмосковья и весь стекольный бизнес семья перевела в мещерские леса, которые и сейчас, три века спустя, так же дремучи и мрачно изящны. Поэтому собор был заказан гению Леонтию Бенуа, на 3 тыс. прихожан, странной для этих мест базиликой в русском стиле. Стены красного гжельского кирпича, нефы с лабрадоритовыми колоннами. Расписать храм позвали Васнецова — глаза, которые жгут с восточной мозаики, — его, васнецовские, неожиданные здесь, в мещерской глуши. Три поколения Мальцовых строили не заводы, а возводили гусь-хрустальную цивилизацию.
Мальцовы все делали по-своему: и производство, и уклад. Ездили в Европу за технологиями, привозя оттуда то богемские техники, то рецепты выкрашенного медью рубинового стекла, а потом уранового, желто-зеленого. Строили темного кирпича добротные дома для рабочих. Добросовестным давали жилье окнами на улицу, лентяям — во двор. Бились за мастеров, искали, приманивали, не отпускали. Открывали при заводах аптеки и больницы. В дальней высылке, в лесах, выстроили мир, где был создан такой крепкий внесословный культ образования, меценатства, просвещения иинакости, что смог пережить и революцию, и голод, и войну, и советские стандарты искусства, и раздел 90-х. Центром мира был завод.
Гусь-Хрустальный до сих пор странный город. Глушь глушью, а на каждом углу банкоматы. По новостям — криминальный центр, по ощущениям — концентрация провинциальной интеллигенции. На 60 тыс. населения около 30 производств, большинство с иностранным капиталом. Без капитала только главный, стекольный завод. Поворот на Гусь не проскочишь, он обозначен нелегальными прилавками со стеклом. Чем ближе к городу, тем дешевле. В первых рядах на столах пошлятина, в углу — изыск для знатоков.
Апофеоз жизни здесь по воскресеньям, на Хрустальном рынке. Вазы, бокалы, фужеры, люстры, хрустальные зверюшки. Мы покупаем хрустальные конфетницы, хрустальную люстру для мамы и хрустального лося. У него ломается ножка. По периметру ходят мужики и продают разносортицу с рук. Большая часть товара без заводских упаковок. Удивляемся, думаем, что воруют или получают зарплату стеклом. Позже рассказывают, что мастера приспособились открывать мастерские дома. В сенях или сарае во дворе. Я пытаюсь представить, как это — выдувать хрусталь дома, в сенках.
Летом городская жизнь на озере, в самом центре. Здесь променад, лодки на прокат и дешевые кафешки. Солнце садится и красит озеро коралловым, в рифму заводских стен.
Говорят, что завод давно бесконечно убыточен и бесперспективен. Мастера ушли в свое домашнее подполье; властям — бремя; криминалу уже неинтересно, больше возни. Говорят, что завод умертвляли иезуитски — из-за долгов отключили электричество, остановилась единственная работающая печь. Стекломасса застыла…
В прошлом году город Гусь-Хрустальный и Хрустальный завод отмечали свое 255-летие. Тогда на торжественные мероприятия журналисты в город не приехали, хоть их и звали. Они приехали несколько месяцев спустя, чтобы констатировать, что завод умер.
«В СССР свинцовый хрусталь был товаром народного потребления, хотя во всем мире это предмет роскоши, — рассказывает Юрий Гулоян, почетный гражданин Гусь-Хрустального, доктор технических наук, профессор, много лет проработавший в Гусевском филиале Государственного НИИ стекла. — В советские времена завод массово производил выдувные стаканы. Часть вырученных денег шла на покрытие убытков от производства высокохудожественных хрустальных изделий, и завод процветал. Но когда производство поставлено на поток, качество страдает. Советский хрусталь не был лучшим в мире: грани могли быть размыты, а прозрачность колера — невысока». Тем не менее уровень качества значительно превосходил зарубежные аналоги, при равной цене.
В конце 80-х годов спрос на гусевской хрусталь начал падать, а цены расти, так как производство обходилось все дороже. Завод стал приходить в упадок, пока не захирел окончательно. Началась «знаменитая» перестройка…
«Раньше здесь было около десятка предприятий, которые выпускали не только хрусталь, но и стеклотару, листовое стекло. Город был столицей уникального стекольного края, — продолжает Гулоян. — Если мы сейчас это потеряем, то будет просто трагедия».
Похожие чувства испытывают не только почетные граждане, но и самые обыкновенные. Таксист, который возил нас по городу, сокрушается: «Такие вещи делали! Вот кто все это разрушил?»
В администрации города настроения двоякие: с одной стороны, необходимо просить помощь у государства — значит, демонстрировать излишний оптимизм резона нет. С другой стороны, глава Гусь-Хрустального Юрий Гришкин уверен, что потеря Хрустального завода, на котором последнее время работали от силы полторы сотни человек, больнее бьет по самоощущению жителей, чем по их экономическому благополучию.
Заместитель Гришкина Елена Устинова свои надежды связывает почти исключительно с личностью местного предпринимателя Юрия Клегга, который стал собственником завода совсем недавно и банкротит его теперь для лучшей жизни. Некоторое время она работала начальницей отдела кадров на Уршельском стекольном заводе, тоже принадлежащем Клеггу.
«Верите ли, я приезжала в Уршель как в пасть тигру! — вспоминает она. — Местный контингент, который там работал, был не только пьющий, но и отсидевший. Прокладываешь кабель, а на следующий день его уже нет, привозишь новую установку — ночью ее разбирают. Охрану пришлось нанимать из Владимира. Юрий Джимович на моих глазах построил завод — кулаком и матом. А иначе было нельзя».
Клегг ставит на арабских шейхов
Клегги — знаковая фамилия для Гусь-Хрустального. Основатель династии англичанин Джон Клегг приехал поработать механиком на мануфактуру Мальцовых, но в 20-х годах прошлого века на родину его уже не выпустили. Здесь у Джона родились три сына, старший — Джим — впоследствии построил с нуля Гусевский филиал Научно-исследовательского института стекла. А сын Джима, Юрий Клегг, создает сейчас собственную стекольную империю.
Мы встречаемся с Юрием Клеггом в здании остановившегося завода, который он купил. Школьные ассоциации не работают — Клегг совсем не похож на этакого застегнутого на все пуговицы Штольца, владельца заводов-пароходов. Он показывает нам опустевшие цеха и вовсю костерит власть, не стесняясь в простых русских выражениях.
Елена Устинова стоит рядом с обреченным видом, она уже привыкла к экспрессии бывшего шефа, который чужд политкорректности даже в беседах с журналистами.
«А вы знаете, какая в стране стратегия развития промышленности? Нет? Конечно, потому что нет ее! Нужно проектное финансирование, нужны льготы для производителей. Но ничего этого нет…» — Юрий Клегг не особенно верит, что заводу поможет государство.
Он сам ищет инвесторов. Один такой возможный партнер как раз сейчас закупает в конторе завода образцы хрустальных изделий. Его зовут доктор Сами Айяд, он катарский бизнесмен. Богато украшенные цветные хрустальные вазы в стиле советского барокко радуют глаз катарца.
«Я буду делать выставку в Арабских Эмиратах. Только для королевской семьи. У вас очень хорошие вещи, все будут покупать, — строит планы этот восточный купец. — Но делать у вас завод — нет. У вас закон не работает. Все время надо деньги под столом передавать. А я учился в Германии. У меня голова так не работает!»
Гусь-стоп, мы подошли из-за угла…
Гусь-Хрустальный производит впечатление патриархального провинциального городка. Вечером жизнь на городских улицах замирает. Но кофейня на улице Калинина заполняется молодежью. Крепкие молодые люди, все как один коротко стриженые, в коротких черных куртках и по местной моде заломленных на затылок шапках, пьют пиво и общаются.
Сергей, уроженец Гусь-Хрустального, который не захотел раскрывать свою фамилию, рассказал, что пару лет назад в городе сложилась довольно тяжелая криминальная ситуация. Жители города направили Владимиру Путину письмо, в котором жаловались на то, что местная власть срослась с бандитами.
Дело происходило вскоре после трагедии в станице Кущевская, и в Гусь-Хрустальном быстро навели относительный порядок. Авторитетов посадили, а кое-кто из чиновников лишился должностей. Эти события произошли при нынешнем мэре.
«Но теперь небезопасно вечером ходить по улицам, — рассказывает Сергей, — могут ограбить. Крупные шишки сидят, и мелкую шпану никто не контролирует, вот она и распоясалась».
Впрочем, на небольшом стихийном рынке, расположенном у шоссе на подъезде к городу, вам расскажут немного другую историю. Мелкие торговцы, продающие здесь с лотков хрусталь и стекло, зарегистрированы как индивидуальные предприниматели, платят налоги, но, по сути, стоят незаконно: разрешения на торговлю здесь нет. Правда, все 20 лет хватало устных договоренностей с властями. Но в прошлом году местный криминальный авторитет попробовал было загнать торговцев в построенные им неподалеку павильоны. Вот только цены за аренду задрал так высоко, что торговцы к нему не пошли.
На следующий день они обнаружили, что один деревянный лоток спилен бензопилой, но не уступили. Через неделю уже все лотки были срублены. Лишь один уцелел: его хозяин заблаговременно забил в стойки гвозди. Один из торгующих, военный пенсионер, как он представился, приподнимает шапку со словами: «погляди, я весь седой, я что, должен на какого-то … работать?»
Коммерсанты устояли. Они обратились за помощью в полицию, и их там поддержали. На новом рынке даже провели проверку, и он сейчас не работает. Пока что торговцев не трогают: они заново отстроились и снова продают стекло и хрусталь, несмотря на то, что у рынка поставили дорожные знаки, запрещающие остановку. Но автомобили все же тормозят, туристы покупают сувениры и бокалы, позволяя торговцам приносить в семью около 15 — 20 тысяч рублей в месяц.
Пациент скорее жив
Город выживает за счет торговли стеклянными изделиями, считает бизнесмен Игорь, который по местной традиции отказывается называть свою фамилию. Многие зарабатывают тем, что в небольших цехах декорируют стеклянную посуду, которую в изобилии производят в Гусе, а также везут сюда отовсюду: из Турции, Китая, других городов России. Здесь стеклянные изделия раскрашивают, наносят картинки, так называемые «декольки», а потом продают на рынках и через интернет.
Тем не менее, мэр Юрий Гришкин, слегка запнувшись на сложном слове, называет экономику Гусь-Хрустального хорошо диверсифицированной. И в самом деле, в городе 26 работающих предприятий, 17 из которых наращивают объемы производства.
Причем со стекольной промышленностью связаны отнюдь не все заводы: «Армагус» и Гусевский арматурный завод «Гусар» производят запорную и трубопроводную арматуру для нефтегазового комплекса. В городе также работают пивобезалкогольный завод, кирпичный завод, молокозавод. Безработица в Гусь-Хрустальном, по данным администрации, самая низкая в области — всего полтора процента.
Но эта радужная картинка заставляет ухмыльнуться Виктора Ефремова, бывшего стекловара, много лет проработавшего на закрытом уже Хрустальном заводе. В 90-х годах, чтобы выжить, он отправился торговать на городской Стекольный рынок. Мы беседуем в добротном кирпичном доме, который Виктор сумел построить, когда закончил карьеру на заводе.
«Официально безработица небольшая, потому что на бирже труда вам предложат подряд три работы с окладом в четыре тысячи рублей в месяц, а когда вы откажетесь, вас снимут с учета, — рассказывает Ефремов. — По моим подсчетам, не меньше пяти тысяч жителей нашего города работают в Москве, многие еще уезжают во Владимир — там тоже зарплаты повыше. Нам, индивидуальным предпринимателям, с этого года в три раза увеличили налог на вмененный доход. Но сейчас хотя бы не надо платить «за крышу», а раньше в городе платили абсолютно все коммерсанты».
Пишите письма
В 1923 году Хрустальный завод уже был на грани закрытия, но тогда его спас председатель ВЦИКа Михаил Калинин. Всесоюзный староста приехал в город, а позже помог заводу получить крупную финансовую помощь. Страна развивалась и крепла, а сейчас страна деградирует и умирает.
На что-то подобное здесь уповают и сейчас. В 2006 году в Гусь-Хрустальный приезжал Владимир Путин. Администрация города надеется, что государство выделит необходимые 250 миллионов рублей для возобновления производства хрусталя. Юрий Гришкин составил на имя премьера письмо и согласовывает его с губернатором. Люди не желают верить, что государство их уже списало, как не перспективных.
«Что про нас только не понаписали! — возмущается Елена Устинова. — Мол, город умер. Каково нам читать о себе, что мы уже почти покойники? Мы твердо уверены, что Хрустальный завод возродится. По-другому просто не может быть».
Возможно, гусевский хрусталь никогда не блистал таким качеством как, например, чешский или ирландский. Возможно, вычурный дизайн гусевских графинов не вписывается в интерьер современных квартир (об арабских дворцах пока не говорим).
Но все же по выходным у гусевского Стекольного рынка сложно припарковаться — все заставлено автомобилями покупателей, приехавших в том числе и за хрусталем. Может быть, завод и умер, но известный и любимый многими бренд пока жив.
На местном городском форуме идет невеселый спор. Кто-то пишет, что последние пять лет жизнь города уже никак от Хрустального завода не зависела, а кто-то — что Хрустальный завод гордость каждого гусевчанина. Кто-то радуется, что в каждом доме города хранится гусевский хрусталь. А кто-то едко замечает, что хрусталь этот будет напоминать лишь «о корнях безвкусицы».
Сарказм — хорошая защита, особенно когда некому высказать претензии за то, что развалилось успешное градообразующее предприятие, когда-то дававшее работу одной десятой части 250 — тысячного населения города.
Автор : Наталья Лосева.