В это воскресенье, как ежегодно 14 июля, французы отмечают День взятия Бастилии. А так ли оно на самом деле?
Мало кто помнит, что главный национальный праздник Французской Республики был изначально учрежден не в честь взятия Бастилии, а в память о совсем другом событии, случившемся в тот же день годом позже.
Зигзаги истории
Целых 80 лет после антимонархической революции Францией, с небольшим перерывом в 1848-1852 годах, продолжали править императоры и короли: Наполеон, возвращенные его победителями на трон Бурбоны, Луи-Филипп Орлеанский, племянник Бонапарта Наполеон III.
Лишь в 1870 году, после поражения в войне с Пруссией, в стране утвердилась демократия. Но и в первом парламенте Третьей Республики численно преобладали монархисты.
Примерно через 10 лет, когда республиканцы более или менее прочно утвердились у власти, а их оппоненты смирились с реальностью, оставив для себя монархическую идею в качестве умозрительного идеала и приятного воспоминания, пришло время закрепить новый порядок в умах и традиции. В том числе, путем создания главного праздника.
Левые непременно хотели отмечать день штурма Бастилии. Правые указывали, что в ходе его погибли люди, в тот же день был убит губернатор Парижа, которому затем отпилили голову перочинным ножом.
Выручили историки, подсказавшие, что 14 июля не всегда царил дух насилия и классовой ненависти. В 1790 году в этот день состоялось грандиозное мирное торжество: «Праздник Федерации» (La Fete de la Federation).
«Город надежды»
Короткий период 1789-1791 годов современные исследователи называют «оптимистической фазой» Французской революции. Париж, по словам современников, был «городом надежды».
Еще не началась война, не полыхнул террор. Король оставался на престоле, но его власть сделалась символической. Была принята Декларация прав человека и гражданина, упразднено сословное неравенство, избрано Законодательное собрание. В обществе преобладали стремление забыть старые счеты и вера в светлое будущее.
В этих условиях власти решили устроить грандиозное веселье под открытым небом.
На Марсовом поле, где сегодня стоит Эйфелева башня, воздвигли 24-метровую триумфальную арку и деревянные трибуны на 400 тысяч человек. В центре высился Алтарь Отечества со священными словами: «Нация, Закон, Король».
Несколько недель тысячи добровольцев украшали площадь. Герцогини и цветочницы дружно плели гирлянды.
«Это было великое торжество человечества, чистых помыслов и общего труда», — писал в книге «Граждане» историк Симон Шама.
Современный парад 14 июля на Елисейских Полях
14 июля пошел дождь, но праздник все равно состоялся. Прошли парадом батальоны Национальной гвардии из разных городов под командой маркиза де Лафайета. Гремели военные оркестры. Приносились клятвы верности королю, а Людовик XVI присягал народу и конституции. Отслужили мессу.
Когда Мария-Антуанетта подняла над головой маленького дофина, толпа откликнулась восторженным ревом.
По словам автора закона 1880 года о провозглашении 14 июля национальным праздником, сенатора Анри Мартэна, «это был лучший день в истории Франции, а может быть, и всего человечества, когда единство, казалось, восторжествовало».
«Имелась возможность построить общество, в котором нашлось бы место и свободе и правам человека, и религии и королю», — пишет историк Жорж-Анри Суту.
Не вышло. Меньше чем через два года началась война с европейскими монархиями, и Французская революция стремительно покатилась к своей кровавой кульминации.
В 1880 году социалисты добились, чтобы в законе прямо не говорилось, в честь какого события учреждается праздник, но для современников все было ясно. Название «День взятия Бастилии» утвердилось позднее явочным порядком.
Но у Франции был шанс на мирную эволюцию. Это тоже часть истории.
Автор : Хью Скофилд . Би-би-си, Париж
«Марсельезе» исполнилось 220 лет
220 лет назад мир узнал «Марсельезу» (La Marseillaise) — государственный гимн Франции и, вероятно, самую знаменитую патриотическую песню всех времен.
По степени эмоционального воздействия и роли в завоевании победы она сравнима только с советской «Войной народной», а по международной известности превосходит ее.
В остальном мире около ста лет «Марсельезу» воспринимали не столько как военную, сколько как революционную песню. На родине ее дважды запрещали, прежде чем восстановить в качестве официального гимна, — видимо, уже навсегда.
Дитя революции и войны
Французская революция прошла несколько этапов.
Когда 7 ноября перестало быть в России государственным праздником, коммунисты возмущались: французам же почему-то можно отмечать День взятия Бастилии!
На самом деле, если проводить параллели с российской историей, события 14 июля 1789 года соответствуют не Октябрьской, а Февральской революции. Их результатом стали конституционная монархия, созыв Законодательного собрания и отмена феодальных привилегий.
По мнению ряда историков, радикализации французского общества и приходу к власти якобинцев способствовала война и созданная ею атмосфера осажденной крепости и истерического поиска «врагов народа» (термин был заимствован большевиками у французских предшественников). Не исключено, что в мирной обстановке Франция пошла бы эволюционным путем.
На первом этапе с революционной Францией рвались в бой, в основном, Австрия и Пруссия, дополнительно подталкиваемые эмигрировавшими в Лондон братьями французского короля. Некоторые исследователи считают, что граф Прованский и будущий Людовик XVIII нарочно нагнетал страсти в расчете на то, что в военной сумятице короля и дофина убьют, а сам он въедет в Париж в обозе интервентов.
Наполеон отменил «Марсельезу»
Австрийский император Леопольд II и прусский король Фридрих-Вильгельм II не скрывали воинственных намерений. При их поддержке французские роялисты сформировали в Кобленце армию под командованием принца Конде. Однако первым 20 апреля 1792 года объявило войну французское Законодательное собрание.
За войну выступили доминировавшие на тот момент в парламенте умеренные партии жирондистов и фельянов. Якобинцы во главе с Робеспьером были против, считая, что война отвлечет внимание от революционных преобразований.
Французы не только хотели распоряжаться собственной судьбой, но и ощущали себя коллективным мессией, несущим свободу и прогресс всему миру. Известие о начале войны вызвало взрыв энтузиазма. Повсюду начали создаваться добровольческие батальоны.
32-летний инженер-фортификатор капитан Клод Руже де Лилль сочинил марш («Вперед, вперед, сыны отчизны, для вас день славы настает! Против нас тиранов стая с кровавым знаменем идет! К оружию, граждане!»).
1 августа (по другим данным, 30 июля) 1792 года марсельский добровольческий батальон вступил в Париж с новой песней, которая произвела колоссальное впечатление на жителей столицы и вскоре зазвучала по всей стране.
«Марсельеза» не была спущена сверху, а сперва завоевала народное признание. Якобинский Конвент утвердил ее в качестве гимна лишь 24 ноября 1793 года. 14 июля 1795 года решение подтвердил термидорианский Конвент.
Название «Марсельеза» тоже является народным. Автор окрестил свое творение «Военным маршем Рейнской армии».
«Гений одной ночи»
Великая песня была плодом вдохновения. Руже де Лилль сочинил музыку и слова за несколько часов вечером 25 апреля.
«Руже» — не имя, а часть двойной фамилии, о чем знают даже не все французы.
Вообще-то, автор «Марсельезы» служил в Страсбурге. Для марсельского батальона песню выбрал случайно услышавший ее депутат Законодательного собрания от этого города Шарль Барбару.
Драматические повороты французской истории отразились в судьбах автора и первого «промоутера» будущего гимна. При Робеспьере обоих объявили контрреволюционерами. Барбару отрубили голову, Руже де Лилля спас термидорианский переворот.
Как всякое заметное историческое событие, создание «Марсельезы» обросло легендами. Говорили, что Руже де Лилль, не найдя дома бумаги, записал ноты и слова на обратной стороне сорванной на улице листовки с призывом идти в добровольцы; что его творческий порыв питался не столько революционными чувствами, сколько желанием отличиться перед молодой женой страсбургского губернатора, за которой он якобы ухаживал; что музыку сочинил не он, а его приятель Игнас Плейель, который впоследствии разочаровался в революции и оттого скрывал свое участие в создании «Марсельезы».
Государственные гимны Франции
- «Боже, храни Короля», 1686 г.
- «Марсельеза», 1792 г.
- «Походная песня», 1804 г.
- «Парижанка», 1830 г.
- «Уезжая в Сирию», ок. 1807 г.
- «Маршал, мы здесь!», 1941г.
Руже де Лилль написал пять куплетов, шестой добавил несколько позже школьный учитель из Изера Антуан Песонно. Гектор Берлиоз в 1840 году создал новую музыкальную аранжировку, в которой «Марсельеза» исполняется и поныне. Каноническая инструментальная версия длится 1 минуту 17 секунд.
Вдохновленный успехом, Руже де Лилль решил посвятить себя музыке. До своей смерти в 1836 году он написал больше 50 произведений, но ни одно из них славы ему не принесло.
Стефан Цвейг включил рассказ о Руже де Лилле в сборник «Звездные часы человечества», озаглавив его «Гений одной ночи».
14 июля 1915 года, в разгар первой мировой войны, прах создателя «Марсельезы» был торжественно перезахоронен в парижском Доме Инвалидов.
Страна шести гимнов
Франция — первое в мире государство, получившее официальный гимн. Ей же принадлежит первенство по их количеству.
Дореволюционный гимн Domine, salvum fac regem («Боже, храни короля») написала в 1686 году герцогиня де Бриньон на музыку придворного композитора Жана Люлли. Британский гимн «Боже, храни короля» и российский «Боже, царя храни!» создавались в подражание ему.
Короновавшись в 1804 году императором, Наполеон сделал гимном «Походную песню» Этьена Мейюля на слова Жозефа Шенье. Во время президентства Валери Жискар д’Эстэна ее исполняли в торжественных случаях наряду с «Марсельезой».
Во время Бородинского сражения Наполеон, желая поднять боевой дух армии, приказал духовому оркестру играть «Марсельезу». Современный российский историк Андрей Буровский находит этот шаг странным, поскольку большинство французских солдат при Бородино были молодыми людьми, не помнившими революции, и «Марсельеза» ничего не говорила их уму и сердцу.
При Луи-Филиппе гимном была военно-патриотическая песня «Парижанка», а в середине XIX века, в годы Второй империи, — марш «Уезжая в Сирию», музыку которого сочинила приемная дочь и невестка Наполеона Гортензия Богарне.
Республиканский строй окончательно победил во Франции в 1870 году, однако, как в России 1990-х годов, сторонники нового на первых порах контролировали, в основном, столицу, провинция же посылала в парламент консервативных депутатов. Насквозь монархическими оставались бюрократия и в особенности офицерство. Салтыков-Щедрин называл Францию 1870-х годов «республикой без республиканцев».
Только в 1879 году правительству удалось провести закон «О защите республики», приравнивавший попытку реставрации к государственной измене, и вернуть «Марсельезу».
В 1941 году, во время коллаборационистского режима Виши, место «Марсельезы» заняла спешно сочиненная песня «Маршал, мы здесь!». По степени верноподданнического восхваления маршала Филиппа Петэна, возглавлявшего вишистскую Францию, она вполне могла соперничать с советскими одами Сталину.
Одним из первых государственных актов де Голля после освобождения страны стало восстановление в правах «Марсельезы». Ее статус закреплен в статье 2 принятой в 1958 году конституции Пятой республики.
«Марсельеза» и Россия
После европейских революций 1848 года «Марсельеза» повсеместно сделалась символом освободительного движения и республиканской идеологии. В России за ее исполнение ссылали в Сибирь.
Известны целых 13 переводов «Марсельезы» на русский язык, один из которых принадлежит Николаю Гумилеву. Кроме того, известный народник Петр Лавров в 1875 году написал на знаменитую мелодию «Рабочую Марсельезу» с другим текстом. Временное правительство собиралось сделать ее гимном России, но не успело.
18 августа 1891 года Александр III заключил с Францией договор о дружбе и секретную военную конвенцию. Месяцем раньше, 11 июля, французская эскадра нанесла визит в Кронштадт.
Мост в центре Парижа назван в честь Александра III
В последовавшие за этим дни, оставшиеся в истории как «неделя франко-русских восторгов», император, переступив через идеологические пристрастия, разрешил играть «Марсельезу» и сам встал под ее звуки во время обеда, данного им в честь французских офицеров в Петергофе. На общество это произвело колоссальное впечатление.
По воспоминаниям осведомленных современников, царь испытывал определенные моральные проблемы в связи с тем, что из геополитических соображений пошел на альянс с республиканской и антиклерикальной Францией. Он мечтал о браке наследника с Еленой Орлеанской, дочерью одного из претендентов на престол Франции графа Парижского, чтобы убить двух зайцев: укрепить франко-русские связи и одновременно продемонстрировать, какую именно Францию он ценит и поддерживает. Однако будущий Николай II, как известно, решил иначе, женившись по любви на Алисе Гессенской.
Большевики «Марсельезу» официально не запрещали, но и не популяризировали. В их глазах она была, прежде всего, не революционной песней, а гимном лидера враждебной Антанты. Владимир Маяковский посылал проклятия «прогнившим демократиям с их подмоченными «фратерните» и «эгалите».
Традиции и политкорректность
В современной Франции время от времени слышны предложения сочинить для «Марсельезы» новые слова.
Действительно, по современным меркам призыв «обагрить их грязной кровью наши поля» выглядит странновато и вполне тянет на «разжигание ненависти». Даже «Интернационал» звучит менее кровожадно.
Некоторые британские общественники хотели бы включить в национальный гимн куплеты на шотландском, гэльском и ирландском языках, что сделало бы его одним из самых длинных гимнов в мире. В Ираке спорят о том, нужны ли в гимне фрагменты на курдском языке.
В Австрии фразу из гимна «родина великих сыновей» дополнили словом «дочерей».
Текст советского/российского гимна на музыку Александра Александрова переписывался дважды: сначала убирали Сталина, затем Ленина, вставляя взамен «державу» и «Бога». Причем автором всех трех вариантов был один человек, НажатьСергей Михалков (первый вариант был написан им в соавторстве с Эль-Регистаном).
Пока — во всяком случае, во Франции — верх берет точка зрения, согласно которой нужно беречь исторические традиции, а буквально понимать слова, написанные два с лишним века назад, не следует.
Если всерьез взяться корректировать государственные символы в соответствии с духом времени, говорят ее сторонники, придется отказаться и от большинства гербов, на которых изображены хищные животные и птицы.
Автор : Артем Кречетников. Би-би-си, Москва