«Я буду в Борисполе сидеть»: как не пускают на Украину
Некогда братский Киев, куда москвичи могли прилететь на выходные – есть сало и пить горилку, – превратился в неприступную твердыню. Сергей Стишов обнаружил в тамошнем аэропорту надмирный СССР, где представители разных народов объединяются на почве того, что их не пускают на Украину.
Я оказался в Борисполе в праздник Святой Троицы, когда после недавней инаугурации Порошенко на Украине формально все должностные лица были и.о., а новые назначения должны были посыпаться на следующий день. Мы летели из Тбилиси в Москву с заездом в Киев на три дня, повидать друзей. Киев один из немногих городов, где я всегда себя чувствовал комфортно. Гостеприимный, свободный и наполненный энергией безудержного веселья и кутежа, Киев лечил, вселял надежду и поддерживал дух. На этот раз, полюбовавшись извилистыми протоками Днепра из иллюминатора, я стал участником кафкианского КВН.
Перед покупкой билетов я обратился в посольство Украины в Тбилиси, к друзьям в Киеве и к фейсбуку. Эти три кита заверяли, что максимум по прибытии меня ждет пятнадцатиминутное собеседование на границе. Деньги у меня были, на боевика я не похож, а на проходной встречали граждане Украины, готовые поручиться. Моя девушка прошла контроль без лишних вопросов, а вот меня попросили остаться, сопроводив к кабинету.
Здесь уже терлись человек 20, по виду которых я понял, что ждали они уже не первый час. Среди них двое иностранных полицейских, которые что-то весело обсуждали. К ним подходили пассажиры, задавали какие-то вопросы, но те только пожимали плечами. Услышав, что они говорят на кастильском диалекте, я выяснил, что прилетели они из Мадрида по приглашению МВД Украины делиться опытом по разгону массовых беспорядков. Абсурд заключался в том, что, приехав по дипломатической линии, они ждали специально аккредитованного переводчика для собеседования. Прождали испанцы три часа, а перед тем как выйти на украинскую землю, их попросили снять полицейскую форму.
Все остальные терпеливо ждали, хотя многие транзитники опаздывали на свои рейсы в другие города Украины. Только азербайджанцев депортировали сразу — тем же рейсом, которым они прилетели. С тель-авивского самолета привели бабку лет восьмидесяти, прилетевшую хоронить брата. У нее была целая папка документов, в аэропорту ее встречали родственники, но продержав часов пять, несчастную развернули на Землю обетованную
Время тянулось, украинская авиакомпания «МАУ», доставившая меня из Тбилиси в Киев, не предложила нам ни воды, ни еды, а магазины, кафе в этой зоне отсутствуют. Мои сим-карты отказывались ловить украинские сети, связь была только по вайфаю. Так я узнал, что друзья уже делают попытки повлиять на ситуацию снаружи. Плохая новость пришла в сообщении от друга, имеющего по бизнесу связи на границе: «Там … [хреновая] смена. Никто не хочет с ними связываться из тех, с кем я работаю».
Хреновую смену возглавлял лидер, которого боялись все пограничники, таможенники, представители авиакомпаний, и только уборщица на него клала. Молодой офицер в камуфляже, аккуратный, подтянутый, резвый. Говорил на русском без акцента, казался вежливым, но, закрывая дверь в кабинет, произносил коронную фразу: «Как они меня … [достали], суки». Поймав его взгляд, я сказал, что меня ждет жена, что она волнуется, у нас нет связи. Минут через 15 меня вызвали, как «человека, которого ждет жена». Цель визита? Навестить друзей, они меня встречают. Он записал их имена. Посмотрел на мой билет в Москву. Спросил, сколько у меня с собой денег. Я сказал 3000 евро. Чем занимаетесь? Искусствовед, специализируюсь на керамике. Чем занимаются друзья? Художники, музыканты, режиссеры, архитекторы. Все было вежливо, меня попросили подождать еще.
По прошествии нескольких часов у дверей мы остались втроем с йогами из Москвы и Новосибирска, летевших на фестиваль в Ивано-Франковске, — их подругу также пропустили без вопросов. Йоги, в отличие от меня, имели приглашения и другие документы, подтверждающие цель визита, и были похожи на «колорадов», как я на Божену Рынску. Нас сопроводили забрать багаж, которого у меня не было — его забрала моя девушка, — а потом с вещами привели назад. Стало очевидно, что нас не пустят. К тому же с воли пришло сообщение: встречающим меня друзьям сказали, что я буянил.
Вскоре последовало второе интервью. Старший погранец, листая мой паспорт, заметил, что я много путешествую. «Что вы делали в Иране?» — спросил он.
— Ездил изучать культурное наследие этой страны, Персеполис.
— А в Индии что вы делали?
— У меня там был мелкий бизнес, а теперь я просто уезжаю туда на зиму.
— Ничего запрещенного не везете?
— Нет!
— Подождите
Минут через 15 меня снова вызвали и зачитали мне отказ во въезде по причине «недоказанности цели визита». А также объяснили, что я могу подать апелляцию или добиваться справедливости через суд. Подписывать протянутую бумажку я отказался, но заметил, что документ составлен на украинском и там уже стоит имя, фамилия и подпись переводчика, который мне якобы переводил на русский. Я снова оказался за дверью. Йоги рассказали, что их тоже завернули — из-за отсутствия брони гостиницы: ребята должны были жить на «йога-вписках». Нас выпроводили в зал ожидания, где за отгороженной частью уже сидело несколько человек. Я сел поближе к розетке, подключил ноутбук и стал переписываться с друзьями, пытаясь нащупать рычаги влияния. Нащупал — начальнику погранотряда ушли письма и СМС, но ответа все не было. Время было уже позднее, я попросил всех ждавших меня снаружи друзей ехать домой: утро вечера мудренее.
Состав «террористов», с которым я остался коротать ночь, был вполне себе интернациональным. Четверо алжирцев околачивались тут уже третьи сутки. Был армянин, летевший на свадьбу к брату в Николаев. Азербайджанец, который прикидывался грузином, чтобы пить армянский коньяк. Шахтер и еще какие-то спящие пассажиры в трениках. В принципе, их всех можно было заподозрить в чем угодно: кавказца можно было принять за приблатненного жулика, алжирцы могли сойти за наемников, шахтер — за добровольца. Йоги были похожи на каких-нибудь левых или энбэпэшников. В курилке, разговорившись с алжирцами на ломаном французском, я оказался в центре внимания как первый человек, который худо-бедно их понимал. Пограничники обрадовались, что теперь они могут наладить контакт с ними, спросив, откуда я так хорошо знаю арабский (кстати, алжирцы, которым я с дуру дал свой мобильный, теперь трезвонят мне каждый день и зазывают в гости).
Без посадочного талона нам ничего не продавали в дьюти-фри, в кафе все стоило очень дорого, а платить — только по карточке или за гривны. Я был одет в короткие шорты, вьетнамки и майку — под кондиционерами было холодно. Слава Шиве, йоги выделили кофту, а в рюкзаке томилась бутылка чачи. Пока люди в форме выполняли план, удовлетворяя свою ненависть к человечеству, сотрудники аэропорта отнеслись к нам по-человечески и подгоняли разный грев, сигареты, бутерброды и воду. Делалось это тайно: украинцы боятся, что их обвинят в помощи террористам, объявят предателями, выгонят с работы, пошлют на восточный фронт.
Постепенно алжирцы набрались по полной программе: на их пиво хорошо легла моя чача. Их навязчивой идеей было завладеть машинкой-пылесосом, на которой ездит уборщик, и уехать на ней в Алжир. Но почему-то обязательно через Рим. Пока алжирцы пытались зажать пылесос в угол, уборщик матом орал пограничникам, чтобы убрали «этих черножопых». Пограничники спросонья еще не понимали, что происходит, а самый маленький араб, который не пил, нарезал круги по залу, держась за голову и причитая на арабском: «Харам, харам, харам». Дежурным пришлось обращаться ко мне за помощью: арабы признавали только мой авторитет, посылая их на всех языках. В итоге пылесос отделался легким испугом, а уборщик подошел ко мне и, кивнув куда-то, шепотом спросил: «Это и есть ваши чечены?»
Фотография: РИА «Новости»
Под сквозняком кондиционеров мне удалось вздремнуть пару часов. Наступил красивейший рассвет, и стали появляться утренние пассажиры. Один из погранцов сказал, что на меня написан рапорт и теперь мой вопрос в аэропорту никак не решить. Нужно ехать в часть неподалеку, адрес: Борисполь, 7. Я начал будить сообщениями друзей, чтобы они ехали в часть. Выяснилось, что меня собрались депортировать в Тбилиси в 12.20. Подошла новая смена пограничников. Главный пожал всем руки, представился и сказал: «Ребята, мы просим прощения за этих мудаков. Когда мы после них заступаем на смену, у нас у самих волосы дыбом встают, что они творят!» Однако ничего поделать они уже не могли: рапорты ушли наверх, в погранчасть Борисполь, 7, которую безуспешно осаждали мои друзья и жена.
Впрочем, я сам никуда не ушел и остался наблюдать. Мимо меня провели мальчика лет 17, худосочного, с модной стрижкой и в очках, в руках — клетка с рыжим голубоглазым котиком. «Чечен, наверное», — сказал я громко, показав на кота пальцем. Засмеялись и «террористы», и наши охранники, которые, откашлявшись, стали помогать мне с подбором удобных варианты вылета в Москву. В закутке «террористов» начался пир на весь мир — надежда на чудесное избавление от плена таяла с каждой секундой. Один пограничник собрал у всех желающих валюту и сходил поменять на гривны, второй принес сигарет. Армянин достал «продукты из Армении», я — бутылку кахетинского и мцване, и под хруст ереванских огурцов в наше гетто стали заходить люди, забракованные новой сменой. То были совсем другие лица — и все граждане РФ: один был крупногабаритный сын Мордовии, на котором я могу легко представить ментовскую форму. Его разворачивали уже второй раз, причем, как оказалось, в первый ему отказал тот же самый молодой садист, что мучил меня накануне. Мордвин начал залупаться, и дело чуть не кончилось дракой. Ключевой фразой скандала было: «Ты у меня Крым забрал!» Однако мордвин сообщил, что все равно собирается «… [трахнуть] их» и предпринять третью попытку прорыва границы. Второй задержанный из Нижневартовска имел крепкое телосложение, военную стрижку, а костюм на нем сидел, как на Гитлере лубутены. Третий был тоже спортивный, но помоложе — его проблема была в том, что светлые волосы и бородка отдавали немного в рыжину, а голубые глаза и нос с горбинкой дополняли картину маслом: «племянник Рамзана, задержан в Борисполе при попытке провоза установки «Град».
Во второй половине дня из города пришли вести: у друзей приняли заявление, но сказали, что мои шансы выйти в Киев минимальные и, если что, им перезвонят. Я плюнул на все и поменял билет в Тбилиси на Москву за свои деньги. На границе в Домодедово меня тоже допрашивали, но сил общаться с ними вежливо уже не было никаких:
— Почему вас не пустили на Украину?
— Потому что я террорист!
— Что вы делали в Грузии?
— Ел хинкали!
— Что вы делали в Иране?
— Курил опиум!
Но русские пограничники — это уже совсем другая история.
Как попасть в Киев, если вы мужчина
Необходимо иметь
Нотариально заверенное приглашение — оригинал, а не копия!
Наличные деньги, исходя из украинского законодательства. На каждый день пребывания должно быть 784 гривны, но не менее 4700 гривен на одну поездку.
Медицинскую страховку.
Обратный билет. Россияне могут находиться на территории Украины не более 90 дней в течение полугода. На следующие 90 дней они станут невъездными.
Что важно
10 Лучше всего не маячить, а сидеть тихо в углу и ждать своей очереди.
Автор : Борис Булочников.
Трагедия очередного бандеровского батальона.
Мы прибыли к пункту Изварино. Он встретил нас многокилометровой пробкой из беженцев. Это была последняя дырка в границе которую еще не совсем контролировала хунта. На пункте окопались пограничники бандеровцы которых по соглашению не трогали ополченцы. А они осуществляли официальную растоможку грузов. Но все поменялось мгновенно как только танковая колона укропов прорвалась к этому пункту. И окопалась в 2 километрах от перехода.
Вежливость бандеровцев на пункте как ветром сдуло. они стали пропускать в час по чайной ложке очередь выросла до 8 км. а танки начали долбить по нам. Методично. снаряды полетели через головы беженцев. Началась паника. Часть беженцев устремилась по нашему совету полем в Россию. Мы больше 2 часов охраняли эту колонну.
Злобу вызывало у ополченцев вид удирающей машины полной здоровых мужиков. А следом бегущей группы детей от 6 до 8 под командованием подростка лет 12. машину мы остановили. детей посадили отправили. а мужикам набили морду. наконец поток иссяк. пробежали группа детей с вещичками в пакетах, старая бабка с детской коляской. Все мы двинулись к Изварино.
Возле встретили группу местных краснодонских ополченцев. Шахтеры черные от въевшейся угольной пыли. Было решено навестить таможню. Выдвинули ультиматум. Сказали им что они не дождутся своих козлов которые в 2х шагах. И пришло время платить по счетам за подлость бандеровскую. Зная о своей безнаказанности бандеры даже не дослушали до конца и открыли огонь по парламентерам. Пуля попала в лицо ополченца. Он погиб на месте. Бандеры перенесли огонь на тех кто стоял рядом. Но те залегли и пули уйдя на российскую территорию нашли жертвы среди мирных жителей России. Озверев от вероломности ополченцы со всех сторон насели на блокпост. На котором отбивалось 150 тварей.
Но тут российская сторона до сих пор молчавшая и смотревшая как убивают россиян и обстреливают ее территорию ожила. Где то кто то взял на себя ответственность. Блокпост накрыл удар минометов. которые стояли наведенными больше 2 месяцев. Бандеры завыли о помощи и танки дали залп спасая своих подонков. Снаряды бандеровских фашистов накрыли и русскую и украинскую сторону. Но туцт же с террикона по танкам начали работать русские установки град. Танки кинулись в рассыпную 2 горели.
Да бля.. когда равный противник героизм исчез. Тут же из окопов выскочило до 80 бандеровцев и подняв руки побежали в сторону россии преодолев 50 метров они сдались. еще столько же кинулись вдоль границы вслед уходящим танкам. Остальные корчились в лужах крови на переходе. Еще минута и над переходом взвился флаг ЛНР. Все дорога жизни наша.
Настала очередь прорвавшихся танков. Мы насели на них со всех сторон. они прячась выскакивали на центр поля боясь наших выстрелов из зеленки. Прячась за дальнобойность своих пушек и открытую местность.
Но ополченцы большая часть из которых контрабандисты обладающие хорошей радиосвязью выручавшей их в неправедном труде. Не выпускают их из мертвой удавки. ТУТ ЖЕ СООБЩАЮТ О ОШИБКАХ. И гоняют по полю.
У бандеровцев еще есть горючее. еще остаются снаряды. Но нет шансов. Мы дали слово этих не брать в плен. Они пойдут за Айдаровцами. Мамы на западной украине молитесь за своих детей. Может им Бог ума даст переехать границу и сдаться россиянам. Все остальные попытки выслужиться обречены. Мы видели как они стреляли поверх голов беженцев женщин и детей.
Мы видели ужас на лицах бегущих детей. Мы не будем брать пленных. Дорога жизни Донбасса в наших руках. Мы будем ее держать.
Российская элита всё таки испугалась санкций. Именно этим и объясняется изменение позиции Путина.
Причём элита испугалась не технологических, экономических и прочих последствий для России. Хотя этим и объясняют свой поворот «все вдруг» в украинском вопросе. Дескать, о Родине думаем. О дарагих россиянах.
На самом деле элита испугалась другого.
Недавно произошёл случай: какая то дама, чья то жена из ближнего окружения Путина не смогла оплатить срочную операцию в западной клинике. Так как её муж попал под санкции и все их кредитные карты заблокировали.
Вот чего они боятся.
И ещё того, что все запасные аэродромы, которые элита насоздавала себе на Западе (Так. На всякий случай. Ну и на спокойную старость), могут быть порушены.
У Путина сейчас положение — не позавидуешь.
Весь его «хитрый план» сводится к тому, чтобы потихонечку, полегонечку сделать так, чтобы его позиция по Новороссии не выглядела уж совсем капитуляцией, а сам он трепачом. И в то же время не вызвать бунт на кремлёвском корабле и резкий демарш ближнего круга и всей элиты.
Что теперь будет?
Будут помогать потихоньку Новороссии оружием, деньгами и людьми. Но так, чтобы можно было сказать: я здесь не причём! Это оно само! Путин будет делать двусмысленные заявления по Новороссии и потихоньку пятиться назад от своей первоначальной позиции.
Чем кончится? Не знаю. Зависит от самочувствия родственников ближнего круга.
А санкции против России так и так введут. Чуть раньше — чуть позже.
Но ближний круг надеется, что лично их это не коснётся. Если они займут правильную позицию. И они всегда смогут на западе хотя бы полечиться, случай чего.
А всякие секторальные санкции из третьего пакета? Да и хер с ими. Как нибудь переживут. Народ у нас терпеливый.
На крайний случай пригодится запасной аэродромчик.
Подготовил : Андрей Привалов.