Рано или поздно все равно придется идти к доброй глупой бабе в кокошнике, которая всегда готова принять нагулявшегося по Европам непутевого казака…

«Столкновение цивилизаций» Самюэля Хантингтона — хит среди интеллектуальной литературы на киевском книжном рынке. Один из трех самых популярных геополитических трактатов современности превратился в настоящий лонгселлер. Но если «Великая шахматная доска» Збигнева Бжезинского пронизана одной мыслью: пусть Россия провалится в преисподнюю, а «Конец истории» Фрэнсиса Фукуямы утверждает, что мир будущего — это скучный обывательский рай, то с творением Хантингтона дело намного сложнее. По сути оно представляет собой вопрос: приведет ли нынешнее соперничество цивилизаций к глобальной катастрофе или все ограничится более безопасными формами противоборства?

«В мире после «холодной войны», — пишет Хантингтон, — наиболее важные различия между людьми уже не идеологические, политические и экономические. Это культурные различия… Основными игроками на поле мировой политики остаются национальные государства. Их поведение, как и в прошлом, определяется стремлением к могуществу и процветанию, но определяется оно и культурными различиями. Наиболее важными группировками государств являются уже не три блока времен «холодной войны», но, скорее, семь или восемь основных мировых цивилизаций».

Но поскольку «цивилизация» — довольно расплывчатая категория, то Хантингтон предлагает понимать ее прежде всего как религиозную общность, иллюстрируя свои выкладки следующим историческим примером: «Кровь, язык, религия, стиль жизни — вот что было общего у греков и отличало их от персов и других не-греков. Из всех объективных элементов, определяющих цивилизацию, наиболее важным, однако, является религия, и на это и делали акцент афиняне. Основные цивилизации в человеческой истории в огромной мере отождествлялись с великими религиями мира».

Сегодня, по Хантингтону, наиболее важны шесть из них: Китайская, Японская, Индуистская, Исламская, Западная и Православная. Он колеблется, можно ли выделять в отдельную целостность Латиноамериканскую цивилизацию, которую от классического Запада отличает повышенная авторитарность и смесь католицизма с традиционными индейскими верованиями. А в будущем допускает возникновение еще одной сверхнациональной общности — Африканской. Но последняя для него пока не более чем гипотеза.

«Столкновение цивилизаций» — это антитезис фукуямовскому «Концу истории». Бжезинского Хантингтон игнорирует, видимо, считая его просто пожилым американцем польского происхождения, размахивающим старомодной антисоветской дубинкой рейгановских времен. Зато Фукуяме посвящает немало язвительных строк: «Одна широко озвученная парадигма была основана на предпосылке, что конец «холодной войны» означал конец широкомасштабного конфликта в глобальной политике и возникновение одного относительно гармоничного мира… Мир стал другим по сравнению с началом 90-х годов, но необязательно более мирным. Изменения были неизбежными; прогресс — нет. Подобные иллюзии гармонии процветали в конце каждого конфликта в двадцатом веке».

Автор «Столкновений» — убежденный скептик. Он не верит, что экспансия западных моделей потребления и поп-культуры создаст универсальную мировую цивилизацию. Различия между Западом и остальным миром для него не в том, что одни могут «укусить гамбургер», а другие нет, а в том, что в основе западного мироощущения лежит культ писаного закона, не свойственный другим общностям. Пообедать в «МакДональдзе», по Хантингтону, — это еще не распробовать, что такое Великая хартия вольностей.

Где-то на Ближнем Востоке, иронизирует автор, пять-шесть молодых парней вполне могут носить джинсы, пить колу, слушать рэп, а между поклонами в сторону Мекки мастерить бомбу, чтобы взорвать американский авиалайнер. В семидесятые и восьмидесятые годы американцы потребляли миллионы японских машин, телевизоров и электронных «примочек», не «ояпонившись» при этом, и даже стали более враждебно настроены по отношению к Японии.

Больше всего Хантингтон боится вооруженных конфликтов между цивилизациями, считая их результатом наступления «глобальных Темных веков». Он достаточно трезво оценивает возможности США в будущих войнах и предостерегает, что им по силам одна, максимум две интервенции против региональных держав за пределами Западного полушария, а главную опасность для современного международного порядка видит в мусульманском мире.

Но почему эта книга вызывает такой интерес именно в Украине? Потому что, по мнению ее автора, эта вторая среди бывших советских республик по важности страна «находится прямо на линии разлома между Западной и Православной цивилизациями». Он «проходит по ее центру вот уже несколько столетий».

Хантингтону кажется маловероятным конфликт между Россией и Украиной, так как «оба эти народа славянские, преимущественно православные; между ними на протяжении столетий существовали тесные связи, а смешанные браки — обычное дело». Но раскол внутри самой страны на православных и греко-католиков вызывает у него определенные опасения, вплоть до отхода восточной части к России и возникновения «обрезка» униатской и прозападной Украины», который «может стать жизнеспособным только при активной и серьезной поддержке Запада».

Впрочем, наиболее вероятный сценарий все-таки выглядит иначе: «Украина останется единой, останется расколотой, останется независимой и в целом будет тесно сотрудничать с Россией». Более того! Российско-украинские отношения значат для Восточной Европы «то же самое, что франко-немецкие для Западной. Точно так же, как последние две страны образуют ядро Европейского Союза, первые две являются стержнем, необходимым для единого православного мира».

Этот последний прогноз Хантингтон сделал еще в середине 90-х. Прошедшее десятилетие только подтвердило его точность. Наблюдая сейчас за попытками администрации г-на Ющенко «ломонуться» в Европу, нельзя не вспомнить поговорку о незваном госте. Сколько ни будет колотить наш романтичный Президент в запертую дверь этого замка, его туда не пустят. Он для них — из «другой» цивилизации. Рядом точно так же уже несколько десятилетий стучит турок, променявший феску на бейсболку, но и ему в мире Запада места нет. Разве что доверили потереть спинку европейскому туристу в Анталии, убедившись, что «янычар» давно без ятагана.

Конечно, можно попытаться вжиться в образ вечного жениха. Но стоит ли морить себя любовными муками, если невеста не хочет? Ведь рано или поздно все равно придется идти к доброй глупой бабе в кокошнике, которая всегда готова принять нагулявшегося по Европам непутевого казака…

Олесь Бузина, опубликовано в газете «2000» от 16 сентября 2005 года