Это не «сладкая парочка», но и антагонизм отношений между первыми и вторыми весьма сомнителен
Отношения, скорее, колеблются между терпимостью и ненавистью, то есть вы невыносимы, но терпимы, вас ненавидят, но не настолько, чтобы испортить вам физиономию. Такого рода отношения не переходят в реальное протестное движение, зато могут обернуться каскадом «цветных революций», для них и эпитеты подбирают соответствующие: бархатная, оранжевая, голубая, революция роз — словом, вся палитра красок веселого, но циничного художника, который на любом этапе творческих исканий может отложить кисть, вдоволь налюбовавшись над тем, как «одна гадина пожирает другую». Когда это начнет портить аппетит и эстетический вкус, можно будет поставить точку или перевести революцию в вялотекущее, без острых (переперченных) ощущений, театральное действо. Можно придать «великой идее» и другую форму — снять длинный киносериал и показывать его домохозяйкам и гуттаперчевым мужчинам, убивающим время за телеэкраном. Вот уже несколько лет идет сериал «Минские соглашения», всем он порядком надоел, только не их авторам и кинопродюсерам — вино надо подавать слегка подогретым. Наконец, минский сериал анонсирован «нормандской четверкой», члены которой солидарны в вопросе украинского кризиса, но не делают ничего, чтобы снять последнюю серию и поставить точку или, напротив, делают всё, чтобы съёмки продолжались. Славный (для знатоков) украинский политический борщ давно прокис, но его изготовители продолжают кормить им зрителя, поскольку он украинский.
Ругать свою страну – о, в этом мы преуспели, как мало какой другой народ. И даже не то, что ругать, — оплёвывать, порочить, напрочь отрицать. В интернет-среде это называют «самокозлением» — довольно удачно. Плохо – всё, от истории до климата, от народа до географического положения. Высшая власть – само собой: хуже не бывает. На этом сходятся так называемые либералы с так называемыми патриотами при полной поддержке неопределившихся. Речь не о критике каких-то сторон жизни – речь именно о тотальном неприятии. Любая критика, частная и вполне конструктивная, воспринимается как новое доказательство: в этой стране да при этом режиме ничего путного сделать невозможно. Одна высококультурная читательница в ответ на мои заметки о сельском хозяйстве сравнила мои писания аж с Эмилем Золя и его знаменитым «J’accuse» («Я обвиняю»): я-де не о севооборотах толкую, а ниспровергаю прогнивший режим, без устранения которого никакая разумная деятельность невозможна в принципе.
Тех, кто на дух не переносит собственную страну, принято сейчас звать русофобами – очень неудачный термин: фобия – это страх, соответственно и русофобы – те, кто боится России. Вот маркиз де Кюстин, который пил-ел-веселился «за счёт принимающей стороны», а потом ругательски обругал тех, кто оказывал ему гостеприимство, — вот он – русофоб, поскольку подлинно напугался мощи и размеров России. А современный русский интеллигент – он не боится, он просто презирает свою страну с позиции какой-то известной ему высшей правды и лелеет убеждение, что только ниспровержение господствующих порядков способно поправить дело.
Я не о пресловутой пятой колонне, получающей гранты, кормящейся при иностранных конторах – эти состоят на службе, тут никакой загадки нет. Я – о бескорыстных ненавистниках своей страны, которые ничего за свои мысли не получают. А таких – немало. Особенно среди интеллигенции.
Завелась эта умственная привычка не сегодня и не вчера: и сто, и больше лет назад так было.
И это всё на фоне устойчивого снижения урожайности капусты и свеклы с одновременным охлаждением накала страстей вокруг революции самостийности и незалежности, когда «хунта» (назло московским стряпчим) превратилась в легитимное правительство, а о временах «Очакова и покорения Крыма» говорят только филологи в университетах Киева и Москвы! Всё течет, всё изменяется и в нашем Содоме, но медленно. Минский сериал, возможно, когда-нибудь плавно перейдет в сирийский — и это, пожалуй, станет шагом вперед: один борщ, пусть и украинский, давно всем надоел, надо менять действие на сцене, но как это сделать без смены игроков и масок?
Куда хуже обстоят дела с коррупцией, в этом «проекте» «даль свободного романа» не только неразличима, но и обещает сохраниться на все времена, поскольку совсем уж неясно, кто с кем борется — государство с коррупцией или, наоборот, коррупция с государством? Вопрос не из простых. Головы коррупционеров, как во время стрелецкой казни, летят направо и налево, но число их, как прежде, растет, и ответить на вопрос, чья в этой кровопролитной схватке возьмет верх, вряд ли кто рискнет.
Такая же ситуация в борьбе (без оговорок) с бедностью. Жирные коты объявили войну исхудавшим мышам и пенсионерам. Разница в доходах бедных и богатых угрожающе повышается. Бедные смирились со своим положением, а богатые торжествуют и плодят себе подобных. Если в списке олигархов появляется еще одно имя, то примерно тысяча человек прибавляется к списку бедноты. А если этот олигарх получил свое состояние на квартирном вопросе, который еще в прошлом веке испортил наших граждан, то бездомными становятся сотни тысяч.
Люди живут в страхе лишиться последнего. Недавно правительство сообщило о минимальной зарплате, экономисты — все в один голос — объявили, что на эти деньги прожить невозможно. Средний россиянин знает об этом, ворчит, но ссориться с властью не будет — он привыкает довольствоваться малым: скудной едой, ветхой одеждой, старой квартиркой, на ремонт которой никогда не накопит денег.
Но страх остаётся. Люди, в особенности те 20 миллионов, оказавшиеся за чертой бедности, боятся умереть голодной смертью. И когда они получают крохотные пенсии, их души наполняются признательностью нынешней власти, потому что, сколько её ни ругай, она все-таки не даёт помереть, проявляет заботу, отводит от них костлявую руку голода. И так будет всегда. Не надо бояться. Минимальные зарплаты, пенсии и социальные пособия будут уменьшаться, но останутся. В объеме, чтобы как-то выжить и не думать о социальных протестах. Власти не планируют в России голодомор, поскольку прекрасно понимают, что от голода до бунта — полшага.
Считать свою страну прекрасной, а жизнь полной возможностей – очень трудная и ответственная жизненная позиция. Не всякому по плечу. Это что ж получается: ты можешь всего достичь? А если не достигнешь – сам виноват? Думать так – значит поместить себя на холод и ветер жизни, приняв на себя полную ответственность за то, что с тобой происходит в каждый момент, а также за жизненные результаты в целом. Не-е-е-т, такого нам не надо! Мы (в массе) любим жить по возможности, в душевном тепле и уюте, пусть даже это уют приукрашенной нищеты и за свою жизнь не отвечать. Перед собой в первую очередь не отвечать. Не я не сумел, не достиг, не заработал – это страна такая, где простому человеку невозможно достичь, суметь, заработать. Ну что я могу сделать, когда нет социальных лифтов, а у власти проклятые коррупционеры? И вообще пока не будет свергнута гебистская хунта (господство партократов, тоталитарный строй, самодержавная монархия, монголо-татарское иго – нужное подчеркнуть) – о каких достижениях можно говорить? Если привести примеры успеха самых обычных людей в самых рядовых условиях – начинают задорно спорить: это-де не в счёт, это исключение.
Считать свою страну хорошей – это так же ответственно, как считать себя здоровым. Здоровый – значит и спрос с тебя по полной. А больной, слабый – ну, что с такого взять! Или вот ещё ребёнок больной или проблемный – это женский вариант. Поэтому многие уходят в болезнь, ища в ней убежища от холода и ветра жизни. Это своего рода внутренняя льгота, которую ты сам себе выдал – то, что психологи называют «вторичной выгодой». Многие, кстати, наживают себе подлинные болезни, чтобы в них нырнуть и укрыться. Такой же внутренней льготой для многих является проживание в «ужасной» стране, где порядочному человеку нет ходу.
Оттого и припадают пожилые интеллигентные неудачники к живительным источникам вроде «Эха Москвы», где каждым словом утверждается и подтверждается: дрянная страна, негодная, дурацкая. Так что в неказистом итоге жизни не ты виноват, вовсе не ты — это страна такая. (Что целевая аудитория «Эха» пожилая, я вижу по рекламе; но дело не в этом конкретном СМИ, это просто пример).
Здесь пролегает радикальное различие между нашим сознанием и американским. Те с присущей им прямолинейной туповатостью массово верят, что живут в прекрасной стране, где энергичный парень может достичь всего, чего захочет. При этом всем известно и сорок раз повторено: девять из десяти новых бизнесов загибается в течение первого года жизни. Я не про прибыль – просто загибаются. Но тамошним стартаперам не приходит в голову приписывать свою неудачу начальству или стране. Те, кто ищет успеха – начинает заново, только и всего. А наши почасту с тайным облегчением начинают ругать страну; в этом, кстати, одна из причин «почему Россия не Америка».
Американский президент Теодор Рузвельт, правивший с 1901 по 1909 год, (дальний родственник знаменитого Франклина Делано Рузвельта; анлосаксонский эстеблишмент вообще вс меж собой родственники) сформулировал путь к успеху: «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть». Как просто и ох, как трудно! Лучше я пойду страну поругаю.
Вы спросите: а как на самом деле? Вполне возможно, никакого «самого дела» и нету вовсе. Реальность удивительным образом подстраивается под наши мысли о ней. Когда мы массово думали, что мы «отличные парни отличной страны» — мы совершали прорывы. Когда перестали так думать – всё стало разваливаться. Мысль – это, бесспорно, огромная материальная сила, бронебойная. Массовая мысль – создаёт и разрушает государства.
Мне кажется, нам – каждому из нас – надо больше верить в себя и больше полагаться на свою собственную активность. К сожалению, в нашем народном характере этого недостаёт. Мы легко разочаровываемся и бросаем начатое. В «Анне Карениной» есть интересный персонаж – Кознышев, брат Левина, философ и писатель. В юности я мысленно упрекала автора: зачем уделил столько страниц этой бесцветной Кити, а об интересном человеке рассказал совсем мало. Так вот этот Кознышев спрашивает Левина об его земской деятельности. Тот отвечает, что-де это всё чепуха, он разочаровался. На что Кознышев с сожалением отвечает: другие народы из этих возможностей выделали бы себе свободу, а мы, русские, только разочаровываемся. Это очень верно. Не случайно в XIX веке страшно популярным было выражение «среда заела». Наш человек любит возлагаться на внешние обстоятельства, а хорошо бы научиться создавать эти обстоятельства. Для начала в своей маленькой жизни. Тогда, глядишь, и страна покажется – и окажется — гораздо лучше, чем представляется теперь.